Турист - [4]
— Да, забавный парень.
— Ну, теперь-то он уже мертв. — Энджела снова бросила взгляд в зеркало. — Нашли в собственном номере, над Фрэнком, этажом выше. — Она вздохнула. — Застрелен, похоже, из собственного пистолета, хотя самого оружия мы так и не обнаружили.
— Кто-нибудь что-то слышал?
Энджела покачала головой.
— Нет, у Лео был с глушителем.
Откинувшись на спинку кресла, Чарльз и сам невольно глянул в зеркало. Приглушил звук — певичка с переменным успехом пыталась вытянуть верхнюю «ми», — а потом и вовсе выключил радио. Энджела почему-то старательно умалчивала о главном: зачем кому-то понадобилось платить такие деньги. Ладно, с этим можно подождать. Сейчас важнее представить, как все случилось, выстроить события во временно́й последовательности.
— Когда они прибыли?
— В пятницу, во второй половине дня. Седьмого.
— С какой легендой?
— Никакой новой легенды у Фрэнка не было, его и без того слишком хорошо знали. Лео воспользовался старой. Бенджамин Шнайдер, швейцарец.
— Передача должна была состояться на следующий день, в субботу. В какой части пристани?
— У меня записано.
— Во сколько?
— Вечером. В семь.
— И Фрэнк исчез?..
— В последний раз его видели в четыре утра. В субботу. До этого они пили с Богданом Кризаном, шефом местного отделения САРБ. Они старые знакомые. Около двух часов дня горничная обнаружила тело Лео.
— А что на пристани? Кто-нибудь видел, что происходило на пристани в семь?
Снова взгляд в зеркало.
— Мы опоздали. Словенцы, разумеется, не спрашивали, с чего это Фрэнк покупает им игрушки. А мы узнали про Лео уже после семи. Документы оказались слишком хороши, и швейцарцы целых восемь часов принимали его за своего.
— Три миллиона, и никто не подумал послать еще пару ребят?
Энджела стиснула зубы.
— Может, и проморгали, да только что теперь толку искать виноватых.
Такая вопиющая некомпетентность и удивила Чарльза, и одновременно не стала большим сюрпризом.
— Кто был на связи?
Энджела опять посмотрела в зеркало. Поиграла желваками. На щеках проступил румянец. Значит, вина на ней, подумал Чарльз, но услышал другое.
— Фрэнк решил, что я должна оставаться в Вене.
— То есть идея отправиться на встречу с тремя миллионами и с одним только Лео принадлежала самому Фрэнку Додлу?
— Я знаю его, а ты нет.
Энджела произнесла это, почти не шевеля губами, и Чарльз едва удержался, чтобы не сказать, что и он вполне достаточно знает ее босса. Когда-то, еще в 1996-м, они работали вместе над устранением отошедшего от дел шпиона из одной страны бывшего Восточного блока. Впрочем, Энджеле это знать не полагалось. В знак сочувствия он дотронулся до ее плеча.
— Я не стану докладывать Тому, пока мы не получим кое-какие ответы, ладно?
Она посмотрела на него и наконец-то одарила усталой улыбкой.
— Спасибо, Мило.
— Чарльз, — поправил он.
— Интересно бы знать, у тебя вообще-то есть настоящее имя? — криво усмехнулась Энджела.
3
Еще час ехали вдоль итальянской границы. С приближением к побережью лес понемногу редел, деревья отступали от шоссе, уже блестевшего в лучах утреннего солнца. Миновали Копер и Изолу. За окном мелькали невысокие кусты, домики в средиземноморском стиле и указатели «Циммер фрай» — «Сдается комната» — едва ли не на каждом повороте. Лишь теперь Чарльз вспомнил, как по-настоящему красив этот крохотный уголок побережья, за который на протяжении многих столетий кто только не дрался.
Справа время от времени открывалась синяя гладь Адриатики; ветерок приносил через открытое окно запах соли. Может быть, и он смог бы найти спасение в таком вот благодатном местечке. Исчезнуть, раствориться и провести остаток лет на море, под жарким солнцем, которое высушит и выжжет из тебя все, что нарушает природное равновесие. Впрочем, мысль эта занимала его недолго, потому что он уже знал наверняка: география ничего не решает.
— Мы не сможем ничего сделать, пока ты не расскажешь остальное, — сказал он.
— Остальное? — Она притворилась, что не понимает. — Что остальное?
— Не что, а зачем. Зачем Фрэнка Додла понадобилось отправлять куда-то с тремя миллионами.
Она ответила, поглядывая в боковое зеркало.
— Из-за одного военного преступника, боснийского серба. Он большая шишка.
Слева промелькнул небольшой розовый отель, и почти тут же им открылся залив Портороз, широкий, сияющий, словно наполненный солнцем.
— Как его зовут?
— Это так важно?
Может быть, и не важно. Караджич, Младич, любой другой, объявленный в международный розыск, — история всегда примерно одна. Все они, как и их противники с хорватской стороны, так или иначе приложили руку к творившемуся в Боснии геноциду, из-за которого некогда тихая и приветливая многонациональная страна стала парией в международном сообществе. В 1996-м, когда Международный суд ООН по бывшей Югославии предъявил им обвинения в преступлениях против человечности, жизни и здоровья мирных граждан, грабежах и убийствах, нарушении правил ведения войны и попрании Женевской конвенции, эти люди ушли в подполье, затаились, скрываемые сторонниками и продажными чиновниками.
