Турист - [28]

— Успокойся, Мило. Они всего лишь передали нам докладную записку. Остальное мы вычислили сами.

Как и Тина, Мило не мог поверить, что Энджела Йейтс, девушка с афиши «Мы против Них», продавала кому-то государственные секреты.

— Вы все проверили? Паром? Сердечный приступ?

— Как я уже говорил тебе вчера, — Грейнджер картинно вздохнул, словно его терпение подвергалось нечеловеческим испытаниям, — о сердечном приступе И Лена сообщали лондонские газеты.

Мило положил листок на стол.

— Что есть против Энджелы?

— Документ прошел через трое рук. Посла, Фрэнка Барнса и начальника службы безопасности посольства. То есть Энджелы Йейтс. Барнса мы проверили, надеюсь, ты не потребуешь того же для посла.

Все это Мило уже слышал накануне в машине старика, но сейчас, после знакомства с докладной запиской, ему стало по-настоящему не по себе.

— Когда ты в последний раз видел Йейтс?

— Примерно год назад. Но мы поддерживаем связь.

— То есть вы по-прежнему в хороших отношениях?

Мило пожал плечами, кивнул.

— Отлично. — Грейнджер посмотрел на мышку — она была у него продолговатая, с горбинкой и голубым колесиком прокрутки. — У тебя с ней…

— Нет.

— Мм, — протянул старик разочарованно. — Ну да ладно, не важно. Я хочу, чтобы ты передал ей вот это.

Он выдвинул ящик, достал черную, размером с большой палец флэшку и подтолкнул ее к Мило по столу.

— Что здесь?

— Доклад по китайским нефтяным интересам в Казахстане. То, что должно их заинтересовать.

— Не знаю, Том. Барнса ты, может, и проверил, но в том, что виновата Энджела, меня не убедил.

— Твоя работа не в том, чтобы в чем-то убеждаться. В ходе контакта узнаешь больше. Поверь мне, доказательства есть.

— Да, но если И Лен вернулся в Китай, то…

— Никакой отзыв не повредит хорошо налаженной сети, это ты и без меня знаешь. Нам лишь нужно выяснить, кто сейчас в конце пищевой цепочки.

Мило задумался. Дело представлялось достаточно простым, и он был рад, что получил это задание — по крайней мере, будет возможность убедиться, что с Энджелой обойдутся по справедливости. Только вот Компания работала на других принципах — никто бы не стал покупать билет в Париж, если бы речь шла лишь о справедливости. Его привлекали исключительно потому, что Энджела ему доверяла.

— Это надолго?

— Нет, ненадолго. — Перемена темы явно обрадовала Грейнджера. — Летишь туда, встречаешься с ней, передаешь флэшку. Версия такая: Йейтс нужно подержать флэшку у себя для одного контакта, Джима Хэррингтона, который прибудет в Париж в понедельник и заберет ее. Таким образом у Энджелы, — старик поднял руки, — если это, конечно, она, будет два дня, чтобы скопировать информацию.

— Кто такой Хэррингтон? Он существует?

— Да. Прилетит в Париж из Пекина. Знает, что делать, но не знает для чего.

— Понятно.

— Времени много не займет. Сядешь на вечерний рейс и к утру субботы уже вернешься.

— Это вдохновляет.

— А вот сарказма не надо.

Мило не знал, что его раздражает. Не оставшаяся невыпитой утренняя чашка кофе. Не острое желание закурить. И даже не тот факт, что он готовился подставить друга, — от этого было просто тошно.

— И когда ты рассчитывал рассказать мне о Тигре?

— А что рассказать? — с простодушным видом спросил Грейнджер.

— Что он один из нас. Турист.

Старик смотрел на него невинными, как у младенца, глазами.

— И ты этому веришь?

— Я выслеживал его шесть последних лет. По-твоему, эта информация не могла бы мне помочь?

Секунд десять Грейнджер молчал, потом побарабанил пальцами.

— Давай поговорим, когда вернешься, ладно? Сейчас нет времени.

— Долгая история?

— Долгая. Твой самолет вылетает в пять, а тебе еще нужно сочинить какое-то объяснение по Блэкдейлу, чтобы мы не выглядели полными идиотами. И не забудь представить квитанции — не подтвержденные документами расходы я больше оплачивать не могу.

Мило кивнул.

— Предупрежу Эйннера, чтобы ждал тебя. Будет твоим связником в Париже.

— Эйннер? — встревожился вдруг Мило. — Думаешь, нам в этом деле понадобится Турист?

— Предусмотрительность лишней не бывает, — наставительно произнес Грейнджер. — А теперь ступай. Все, что нужно, уже отправлено на твой терминал.

— А Тигр?

— Я же сказал. После возвращения.

10

В аэропортах Мило всегда чувствовал себя комфортно. Не то чтобы он любил летать — введенные после 11 сентября меры безопасности с несколькими уровнями раздевания превращали процедуру прохождения паспортного контроля в невыносимое испытание. Удовольствий в полете осталось два: развернуть на высоте 40 000 футов искусно упакованный обед да послушать на айподе любимую музыку.

Снова оказавшись на земле, в аэропорту, построенном в соответствии с определенными, понятными принципами, Мило как будто попадал в крохотный городок. Таким городком был и аэропорт имени Шарля де Голля. Его впечатляющая архитектура — так дизайнеры шестидесятых представляли себе будущее — навевала ностальгические мысли о некоей утопии потребительского изобилия и тотального контроля толпы над искусством. Впечатление усиливало мягкое «динь» из громкоговорителей, предшествовавшее вступлению милого женского голоса, перечислявшего далекие и близкие города.

Ностальгия. Подходящее слово. Ложная ностальгия по временам, которых он толком и не знал по причине возраста. Потому-то ему и нравился тот конкурс Евровидения 1965-го, фильмы Бинга Кросби и идеальная парочка — пачка сигарет «Давидофф» и стаканчик водки в баре аэровокзала.