Турист - [67]

Кроме меня, ещё один стол занимал тучный мужчина в костюме, в тот момент не спеша намазывавший хлеб маслом; я поспешил отвести от него взгляд. Больше в ресторане никого не оказалось, и уютная тишина вместе с долгожданным теплом показались мне настоящим раем. Я вымученно улыбнулся сам себе, и снова наткнулся взглядом на мужчину в костюме. Голодный желудок предательски заурчал — слабо, без особой надежды — взгляд невольно задержался на уставленном блюдами столе.

Никогда прежде я не видел с таким удовольствием обедающего человека. Я забыл обо всем на свете, как загипнотизированный уставившись на мужчину. Где-то в глубине души я понимал, что так глазеть неприлично, и меня сейчас попросту выставят вон, чтобы не мешал порядочным клиентам, которые заказывают не только чай — но ничего не мог с собой поделать. Я следил за пухлыми пальцами, отрывающими ножку цыпленка, смотрел на капли жира, стекающие с вилки, проклятье — да я завидовал каждому глотку вина, сделанному им! Цивилизация слетает с человека тем быстрее, чем он голоднее, подумалось мне, когда мужчина наконец заметил мой взгляд. Я вспыхнул и быстро отвернулся.

— Чай.

Хозяин подошел совершенно бесшумно, поставил передо мной большую расписную чашку на блюдце.

— Спасибо, — проговорил я. — Может быть, у вас найдется… — под внимательным и понимающим взглядом мужчины слова застряли в горле; я так и не смог спросить. — Нет, ничего. Спасибо.

Мы остались одни в зале, я и посетитель. Перекинувшись с ним парой фраз, хозяин — которого, как выяснилось из тихой фразы толстяка, звали Моше — отлучился на кухню. Я обхватил свою чашку ладонями и постарался как можно ниже опустить голову. Хотелось исчезнуть или провалиться сквозь землю. Это же надо, решиться спросить о работе перед другим посетителем! Я вел себя унизительно. Это на самом деле жестоко — показывать голодному, как ест другой. Я проклинал себя за то, что решился вообще зайти в глупый ресторан. Мне стало стыдно так, как никогда в жизни, даже слёзы едва не выступили. Я сконцентрировался на чашке чая.

Спустя несколько минут кухонная дверь приоткрылась. Женщина в белом переднике пронесла мимо меня поднос с блюдами. От вкусного запаха закружилась голова; я отвел глаза и сделал глоток своего чая. Он оказался потрясающим, ещё горячим, сладким, и очень ароматным. Но не настолько, чтобы забивать запахи с соседнего столика. Я снова обхватил чашку руками, стараясь растянуть удовольствие.

— Эй, парень.

Для такого плотного мужчины у незнакомца был и голос под стать: глубокий и сочный. На вид я бы дал ему около шестидесяти, выпирающий живот и крупный, весь в прожилках нос уличали в нем любителя выпить. На безымянном пальце мужчины я успел заметить перстень с камнем, прежде чем взгляд темных, блестящих глазок не уперся мне в переносицу.

— Можешь передать соль? — спросил он, поднимая над столом пустую пузатую бутылочку. — Моя кончилась.

Он говорил с заметным акцентом, но очень бегло. Явно из иммигрантов, которому, однако, часто приходилось пользоваться родным языком. Выбравшись из-за стола, я прихватил солонку из маленькой корзиночки, и подошел к мужчине, стараясь не смотреть на заставленный едой стол.

— Grazie, — улыбнулся толстяк, принимая солонку из моих слегка подрагивающих пальцев.

Я должен был улыбнуться в ответ, и мне удалось это сделать, даже не посмотрев на разложенную на чужом столе снедь.

— Выручишь старика ещё разок? После схуга, — мужчина кивнул на блюдце, заполненное чем-то, по виду напоминающим тертую зелень, — мало что чувствуешь, кроме адского пекла на языке. Кажется, — он пододвинул ко мне тарелочку с ровными золотистыми кусками, — они недосолены. Ничерта не чувствую, — он доверительно наклонился ко мне, — не хочу расстраивать Моше, Ханна, его жена, так старалась… Как на твой вкус?

Будь я чуть менее голодным и чуть более гордым, я бы, наверное, отказал, Незнакомцу просто нужен собеседник, уверил я себя, чувствуя, как рука помимо воли тянется к еде.

Ханна и впрямь постаралась: куски оказались запеченной в сухарях рыбой; сочной, мягкой, ошеломляюще вкусной. Я слабо улыбнулся.

— Очень… вкусно, — не узнавая собственного голоса, пробормотал я. — Вам понравится.

Мужчина отодвинул стул рядом с собой, похлопал по сидению.

— Садись, bambino, — сказал он, и я почувствовал, что краснею. Всё-таки не стоило так открыто поедать его глазами. — У Моше отличная кухня! Поверь мне, лучшая в городе. Какая гефилте-фиш! Сделай старику приятное: я угощаю. Здесь уже на двоих, — добавил он, кивнув на накрытые крышками блюда.

Удушливый румянец, кажется, залил не только лицо, но и уши. Я попятился от стола.

— Благодарю, но это лишнее, — сумел вытолкнуть из себя я. — Я не хочу… Мне пора.

— Взгляд, — коротко обронил незнакомец. — Тебя выдал взгляд. Садись, парень.

Знаю, что должен был обидеться. Но в тот момент я попросту сдался — а вы бы не сдались?

— Когда-то и я был молодым, — вздохнул незнакомец, глядя, как я осторожно присаживаюсь рядом. — Старые, добрые деньки. Помню то паршивое чувство, когда в кармане последний доллар, а в голове ни одной мысли, кроме как где бы достать жратву. Сколько ты не ел, сынок?