Турецкий караван - [34]
Дежнов рассказал, что переговоры с кемалистами начались еще до армяно-турецкого столкновения — когда в Москву приехала делегация во главе с Бекиром Сами-беем. Владимир Ильич принял турок, обеими руками жал руку. Скоро составили проект договора и парафировали его. То есть в знак первого утверждения делегаты начертали заглавные буквы своих фамилий. Но вот беда — к осени началась дашнако-турецкая война, и все поломалось…
Антанта сулила Турции жизнь, если повернет штык и войдет в Советское Закавказье. Это казалось тогда возможным: Красная Армия отвлечена Врангелем, он еще наступает в Приднепровье. Ангора, получив из Москвы сообщения своего представителя Бекира Сами, поверив ему, заколебалась. Бекир Сами быстренько поменял Москву на Лондон.
Но не удался тогда Антанте ее план — столкнуть Анатолию с Россией. Ангора увидела, что британский лев все ведет свою двойную игру: Турции отдает чужое Закавказье, а жемчужину Турции, Смирну, сует под греческий каблук. Не устает обещать и тем и другим, но тянет все себе… Это увидел Кемаль. Суленый кусок не в зубах. А Запад все подбрасывает в Анатолию войска, гибнут семьи. А кронштадтский мятеж провалился. А Советская власть крепка. Тогда-то Кемаль и дал отставку Бекиру Сами…
Сорок человек дашнаков в это время сидело в Александрополе, занятом Карабекир-пашой. Подписали, жалкие, бумагу о сдаче Карабекиру почти всей Армении…
Дежнов, стоя, держался за спинку стула — вагон раскачивало.
— Счастье, однако, что власти у них уже не было. Власть уже перешла к Армянскому ревкому!..
— Я ненавижу дашнаков, они предали! Но Карабекир — это зверь! — воскликнул Кемик. — Карабекир захватил…
— Товарищ Кемик, дашнаки добровольно подписали липовую бумагу, помогли Карабекиру. Нам уже удалось справиться с ним… Садясь на осла, один человек сунул в стремя не левую, а правую ногу и, естественно, оказался на осле задом наперед. «Зачем сел так?» — спрашивают люди. Отвечает: «Это мой осел стоял головой не в ту сторону». Карабекир сказал: из-за дашнаков я захватил две трети Армении, всю возьму. Мы заявили: ваш договор с дашнаками не признаем, военную помощь Ангоре приостанавливаем, Армению будем защищать… Трудная обстановка. Между Москвой и Ангорой не было прочной телеграфной связи. Наш представитель мог только тайными тропами пробираться в Ангору через горы между постами дашнакских маузеристов. Достиг Александрополя, Карса, но оказался связан только с военными, Карабекиром. А на черноморском побережье какие-то проходимцы объявили себя представителями Советской России… Лишь в январе наши товарищи добрались до Ангоры. После этого и открылась Московская конференция, уже без Бекира Сами, а с Юсуфом…
— А этот чем лучше Карабекир-паши? — в голосе Кемика ирония. — Нет, я, конечно, признаю турецкий народ, простых, обычных турок. Я родился среди эрзерумских скал, грелся на них… Говорят: упал — обними землю. Какую? Родную! Когда я был мальчишкой, то знал: лучших скал, чем мои, не бывает. Как мне снова это почувствовать? Своей не могу почувствовать свою родину. Карабекир-паша не позволяет. Какой выход?
Дежнов терпеливо отвечал:
— Выход один — мир, переговоры. Да, и Юсуф цеплялся за восточные области. Мы порвали царские договоры, провозгласили право самоопределения. Армения стала советской и не собирается отходить к Турции, просит помощи у Красной Армии. Мы помогаем Анатолии в ее тяжелой справедливой борьбе. Как же братской Армении откажем! Надо с турками говорить, чтобы выбросили из головы идеи военных приобретений…
— Ведь и сами — жертва этих западных идей, — проговорил Фрунзе.
Приостановили помощь кемалистам, потребовали отвести войска. Карабекир-паша наконец очистил Александрополь.
— Но прежде склады пороховые взорвал! — не утерпел Кемик.
— Взорвал, негодяй. Эту акцию товарищ Чичерин назвал хулиганской, — ответил Дежнов. — Но не этот генерал повел в дальнейшем политику Национального собрания в Анатолии. В Москву, повторяю, прибыл возглавивший турецкую делегацию Юсуф Кемаль-бей, сторонник дружбы с нами. Открылась в Москве русско-турецкая конференция. Итак, открылась…
Пока Дежнов что-то искал в бумагах, Фрунзе напомнил:
— Кто читал в «Правде» выступление товарища Ленина на пленуме Моссовета? Владимир Ильич радовался открытию прямых переговоров. Огромные были препятствия, но вот — идут! Теперь начнется сближение, И это удалось без всякой хитрости. Ильич интересно сказал: народы Востока до сих пор были только овечками, дословно, перед империалистским волком, но теперь, по примеру России, дают волку отпор. Наши переговоры с турками, сказал, — крупнейшее достижение…
Дежнов листал тетрадь, остановился:
— Заявление Владимира Ильича, как сообщили из Ангоры, произвело там сильнейшее впечатление. Переговоры наши продолжались. Товарищ Ленин каждый вечер по телефону спрашивал наркома Чичерина, как продвинулись переговоры за день, — затягивать нельзя: Серго Орджоникидзе сообщает о передвижении войск Карабекир-паши…
— Извините, Алексей Артурович, важно подчеркнуть, что Юсуф — это нынешний коминдел, — сказал Фрунзе.
— Если не ушел в отставку, Михаил Васильевич. Конечно, именно с ним хотелось бы говорить в Ангоре… Итак, товарищ Чичерин торжественно открыл конференцию, сказав: мы создадим эпоху в истории Востока общей борьбой против гнета империализма. Она имеет разные формы: у нас пролетарское движение, коммунистическое. Народам Востока это еще непонятно, там движение — национальное… Царь думал, что россияне страстно хотят видеть крест на Айя-Софии в Константинополе. Но это только он сам и придворные хотели этого. Народ же русский — миролюбивый и честный. Русский народ опрокинул угнетателей и стал неразлучным другом Востока. Под сапогом угнетателей турецкий народ стал одновременно героем и жертвой, испытывая беспримерные страдания и поднявшись на борьбу, он сбил спесь с империалистов, поднялся выше всех султанов… Мы еще раз торжественно заявляем, сказал товарищ Чичерин, что навсегда отвергаем царские вековые притязания. Константинополь есть и должен остаться турецким городом. Хозяин в проливах — турецкий народ…
В романе Якова Ильичева «Сиваш» воскрешаются подлинные события, происходившие в Северной Таврии и Крыму летом и осенью 1920 года, — легендарный штурм Перекопа и Сиваша, разгром белогвардейских армий Врангеля. Боевые эпизоды показаны выразительно и ярко, они воссоздают героический пафос тех славных дней. Волнующие страницы посвящены образу В. И. Ленина. Судьба героев романа, Матвея Обидного, его дочерей Феси и Лизы, других людей, оказавшихся в центре больших и драматических событий, захватывает и глубоко волнует читателя.
Яркая, насыщенная важными событиями жизнь из интимных переживаний собственной души великого гения дала большой материал для интересного и увлекательного повествования. Нового о Пушкине и его ближайшем окружении в этой книге – на добрую дюжину диссертаций. А главное – она актуализирует недооцененное учеными направление поисков, продвигает новую методику изучения жизни и творчества поэта. Читатель узнает тайны истории единственной многолетней, непреходящей, настоящей любви поэта. Особый интерес представляет разгадка графических сюит с «пейзажами», «натюрмортами», «маринами», «иллюстрациями».
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.