Турция старая и новая - [57]

Однако реакции не удалось долго держать имя поэта под замком. После государственного переворота в стране началась либерализация. В 60-х годах турецкие издательства начали постепенно печатать произведения Хикмета, а наиболее известные театральные труппы — играть его пьесы. Его смерть дала толчок к диспуту в печати о том, почему величайший поэт должен был закончить свою жизнь в изгнании? Появилось много статей, авторы которых пришли к единому выводу. Была доказана необоснованность утверждения, будто Назыма Хикмета можно было назвать предателем, который добровольно покинул свою родину. Доводы реакции обернулись против нее же. Во всех публикациях подчеркивалось, что именно те, кто, глумясь над элементарными основами правосудия, приговорил поэта почти к тридцати годам тюрьмы и нацеливались на его жизнь, виноваты в том, что поэт вынужден был искать пристанище на чужбине. Советский Союз, предоставив ему убежище, дал Хикмету возможность для дальнейшего творчества и оказал таким образом бесценную услугу турецкой литературе. Знаменательной в этом смысле была статья турецкого литературоведа, профессора Таньола в еженедельнике «Ен». Отвергая клеветническое утверждение о Назыме, как «предателе народа», Таньол подчеркнул патриотическую позицию поэта, который своими стихами прославил Турцию во всем мире и доказал свою любовь к родной земле — все это нашло отражение в тех произведениях, которые он создал на чужбине. Таньол сравнивает позицию Хикмета с позицией таких уважаемых младотурецких реформаторов, как Зия-паша и Намык Кемаль, которые тоже вынуждены были покинуть родину из-за репрессий султанской реакции. Таньол сравнивает Хикмета даже… с Ататюрком. «Мустафа Кемаль, — пишет Таньол, — который спас народ и отчизну, выступив против колонизаторских держав, жаждавших расчленить Турцию, и прибегнув к помощи России, тоже в таком случае может быть признан «предателем Народа». Что означают эти слова, могут понять только те, кто знает, каким нимбом окружено имя «отца турок» в этой стране.

Я не буду здесь говорить о всей «хикметологии». Вместе со стихами поэта турецкий книжный рынок в последние годы начала захлестывать лавина книг и статей о поэте. Одни авторы действительно знают литературу, другие — требуют, чтобы дело Хикмета было пересмотрено…

Появилось также много воспоминаний людей, лично знавших Хикмета, которые познакомили турецкую общественность с подробностями судебной расправы над поэтом. Так, в конце 1966 года вышла брошюра поэта А. Кадыра, судимого вместе с Назымом. Она была буквально расхватана, и потребовалось второе издание. Специально Хикмету посвятил свой номер литературный еженедельник «Ени дерги». Журнал доказывал невиновность поэта и требовал пересмотреть его дело, чтобы снять с него клеймо предателя. Журнал опубликовал ряд свидетельств современников Назыма, в том числе и написанную еще в 1949 году статью старейшины турецкой журналистики, Ахмеда Эмина Ялмана, известного своими правыми взглядами. Ялман тогда вспоминал, как он навестил в Бурсской тюрьме больного, лишенного врачебной помощи Назыма и спросил его: «О вас говорят, что вы не патриот. Ваши стихи переводятся на многие языки коммунистами. Что вы на это скажете?» Назым ответил: «Не в моей власти запретить переводить мои стихи. Что же касается патриотизма, то, вероятно, есть люди, которых связывает с родиной чувство или то, что у них есть поместье или собственный дом в Турции. Моя связь с Турцией другая, более глубокая, я связан с ней родным языком. Мне кажется, трудно себе представить более глубокую связь».

Этот ответ поэта, ставший известным через столько лет, явился сильным аргументом, опровергающим ложь реакционных клеветников. Особое значение для Турции имел опубликованный в журнале «Ен» неизвестный доселе документ — письмо Назыма Хикмета Ататюрку, которое он написал в 1938 году. Это письмо, только недавно найденное в государственных архивах, не попало в свое время в руки смертельно больного Кемаля.

Вот выдержки из этого важного документа:

«Обвинив в подстрекательстве к бунту в армии, меня приговорили к пятнадцати годам строгого тюремного заключения. Теперь мне приписывают распространение бунта на турецком флоте.

Я клянусь турецкой революцией и Твоим именем, что я не виновен.

Я не подстрекал солдат к бунту.

Я не слепой. Я способен оценить все Твои гигантские усилия на пути прогресса, мое сердце полно любовью к родине.

Я не подстрекал солдат к бунту…

От Тебя и от кемализма я требую справедливости».

Сегодня, по прошествии более тридцати лет, проникновенный голос поэта все более широким эхом отдается по всей Турции. Все громче раздаются требования обнародовать дело Хикмета, заслушать оставшихся в живых свидетелей, добиться пересмотра процесса и полностью реабилитировать имя поэта. С таким требованием выступил в 1967 году от имени турецкой общественности известный турецкий журналист, депутат от Рабочей партии Турции Четин Алтай.

Дело Хикмета остается пока открытым. Однако в глазах просвещенной части турецкого общества поэт уже реабилитирован и признан величайшим поэтом современной Турции. Большой резонанс получил призыв Азиза Несина создать в Турции музей Хикмета и учредить литературную премию его имени