Тупик во все стороны - [37]

— Пока не понимаю, — произнес Гринвей, но голос прозвучал через сжатые зубы.

— Уже понимаете. Чилвер входит в число крупных боссов уголовного мира, и, несмотря на трения в прошлом, они все помогают друг другу. Кто-то из тамошних боссов просто прикажет этой мелкой сошке сделать добровольное признание о продаже вам пистолета. Добровольное признание, помощь полиции… вы знаете, в таком случае ему грозит всего лишь полгода-год, а вероятнее, срок будет условным.

Гринвей слегка опустил голову и заложил руки за спину.

Он думал и взвешивал.

Блейк быстро добавил гирьку на другую чашу весов:

— Чилвер очень переживал, что может не получить камня. Камень найден, но переживания для него — большая обида.

Пауза длилась очень недолго.

— Чтоб вы провалились, агент. Вместе с Чилвером.

— Нет, мистер Гринвей.

Тот внимательно посмотрел в глаза Блейку.

— «Выход из положения». Но это сказали вы, а не лейтенант.

Макс некультурно заложил руки за голову, вытянулся и зевнул…

— Считайте, я тоже это сказал.

Гринвей снова что-то прикинул и взглянул издали на лейтенанта.

— С помощью Чилвера вы чего-то добьетесь, но все равно будет много мороки, лейтенант.

Макс подумал и, не глядя в ту сторону, покивал головой.

И по следующему вопросу Блейк понял, что они выиграли:

— Вам что, очень нужен этот Сан-Диего?

Для виду, ответ лейтенанта прозвучал не прямо сразу:

— Э… пожалуй, не очень.

Первым из остальных присутствующих отреагировал гибкий французский ум — Ширак громко и горько вздохнул:

— Невероятные вспышки злобы. А вам, сэр, от мадам доставалось больше всего. — Он еще раз горько вздохнул. — Этак каждый может сорваться.

— Иногда я думала, — сразу поддержала Хьют, — что она просто сумасшедшая. Керэлл, ты что молчишь?

Та сначала посмотрела на Макса.

— Если я скажу на суде, что у самой пару раз чесались руки, это не наказуемо, лейтенант?

— Не наказуемо.

Ширак тоже обратил взгляд на него:

— Как ловко мадам приклеила камень к верхней панели сейфа, как ловко.

— Да, господа! — прозвучал голос Гринвея. — Я виноват! — он бодрой рукой взял коньячный графинчик. — В том, что у меня не стальные нервы. И когда в очередной раз уязвили мое достоинство, а проклятый сейф был открыт и в нем пистолет…

— Лео, ты жертва аффекта! — Хьют воззрилась на Макса. — Что вы такой кислый, лейтенант?

— Да нет, я рад, что к человеку пришло осознание.

Гринвей выпил и не стал закусывать конфетой.

— Тогда окажите дополнительную любезность.

— Какую?

— Я поеду на своем автомобили впереди вас и сделаю заявление дежурному полицейского управления.

— Только поторопитесь, мы здесь уже засиделись.

Вечером Макс заявился, чтобы как-то отметить.

Однако еще в прихожей, снимая куртку, тяжело вздохнул, а в комнату вошел без выражения на лице.

— Ты что загрустил?

— Прикинул, патрон, парню дадут лет восемь.

— Что-нибудь так.

— А через пять лет выпустят за хорошее поведение.

— Скорее всего.

— И похоже, кузины отдадут ему его долю наследства.

— Хм… да, похоже. Девицы выглядят по-своему честными.

— Вот и выходит, что за год тюрьмы он получит миллион с лишком.

— А я думал, ты загрустил оттого, что придется книжку читать. Там, на столе, бумажка с названием.

В глазах Макса вдруг вспыхнул озорной блеск.

— Патрон, давайте на спор, что я угадаю.

— Опять на ресторан?

— Ага!

— Ну, давай.

Тот радостно хмыкнул.

— Я ведь хорошенько тогда запомнил: роман русского писателя «Преступление и наказание»!

Блейк удрученно развел руками:

— Ну, как с тобой спорить.

— То-то! — Макс схватил листок бумаги и радостно потряс им в воздухе. Потом взглянул: — Чего это? «Как быстро приготовить вкусную и здоровую пищу».

Он застыл с листком в поднятой руке.

– Пора и мне начать ходить к тебе в гости, Макс.