Тупик Гуманизма - [113]

– Хэй, как я рад, очень рад, – закивал Литот, как китайский болванчик, – суть моей смешной просьбы сводится к освобождению нашей сотрудницы, попавшей в долговую камеру на одном из ваших кораблей…

– Йе-а, ну понятно, – ласково кивнула миллиардерша. – Разумеется, это исключено. Мы не освободим ее, пока старуха не выплатит сполна все проигранные ею средства.

– Разумеется, вы немедленно освободите ее, – согласился Литот.

– Очевидно, что мы этого никогда не сделаем, – кивнула госпожа Эрмиона.

– Я рад, что мы с вами договоримся!

– Вы правы, хотя это невозможно!

– Итак, госпожа Кеггль теперь свободна, не так ли?

– Триста, – лицо миллиардерши полыхнуло улыбкой.

– Триста чего?

– Триста миллионов добрых дел! – пояснила она, стервозно жмурясь от неописуемого удовольствия, которое испытывала всякий раз, когда заламывала безумную цену за проигравшихся должников.

Однако на этот раз ее ждало чудовищное разочарование. Неожиданный, невообразимый ответ Литота вызвал у госпожи Эрмионы приступ острой сердечной недостаточности: давление подскочило так, что не выдержали сразу два клапана новенькой, 2098 года выпуска, сердечной мышцы:

– Деньги уже перечислены на ваш счет, – медленно произнес Литот, наблюдая, как зеленеет лицо госпожи Эрмионы, и одновременно ощущая, как с каждым словом сладкое чувство превосходства охватывает все части его души и тела: – Вот видите. Я знал, что мы договоримся.

Спустя четыре минуты центурион Порфирий Литот со свекольным лицом орал на голубовато-бледную, с распущенными волосенками и трясущейся нижней челюстью «бензопилу». Точнее, на ее голографическое изображение – госпожа Кеггль в это время мчалась в такси от Бережковской набережной в сторону Воробьевых гор.

– Вы идиотка! Вы дегенерат! Вы маньяк! Вы – дохлая сова Афины Паллады! Груда марсианских фекалий на склонах Сатурна! Жертва глубоководного путинбургского маразма!

Конскрипция Кеггль была абсолютно согласна с точкой зрения босса. В промежутках между репликами начальника она пыталась оправдываться:

– Это была психическая атака, босс…

– Вы – оторванные гениталии метеоритного гоблина!

– Моя воля была подавлена извне…

– Более того! Вы – гнойный тампон Саддама Хуссейна!

– Я ощутила внезапный гипнотический импульс…

– Бородавка на заднице Усамы бен Ладена!

– Мое подсознание было закодировано на страсть к игре…

– Я дал вам двоих телохранителей! Я пообещал вам должность дексацентуриона в случае успеха! А вы… что вы сделали? Вы предпочли отправиться в казино! Именно тогда, когда вы были по-настоящему нужны Демократии!

– Не пойму, что на меня нашло, босс, – слабо поскрипывал голос Конскрипции. – Я люблю игру, люблю рисковать большими средствами, это дает мне восхитительное ощущение возвышенности над привычными денежными мерками бытия… Но я не настолько подвержена этому хобби, чтобы бросить дела в самый ответственный момент, – Конскрипция поправила имплантированную челюсть, та сразу перестала дрожать. – Думаю, это было наваждение. Это была атака нашей рыжей подруги…

– Что? – сощурился Порфирий. – Ментальная закладка?

– Да, босс. Внешняя насильственная мотивация психики через скрытое манипулирование.

– Вам известен канал влияния?

– Пока нет, босс. Музыку я не слушала, домашний театр не включала. Только с компьютером работала.

– Вы прекрасно знаете, мисс Кеггль, что наши компьютеры обладают мощнейшей защитой от внешних воздействий из сети, – строго сказал Литот. – Ни один хакер, ни один пси-манипулятор еще не смог взломать систему защиты федеральных органов правоохранения! Только призрак может пробраться сквозь такие заслоны…

Изображение на экране не нашлось, что ответить. Конскрипция молча грызла белые лакированные ногти армированными зубами.

– Захар, – центурион поднял лицо к потолку. – А что у нас с фильтрацией закладок на компьтере?

– Стоят все десять уровней защиты. Фильтруются любые чуждые коды, которые могут содержать опасную информацию.

– Нет, компьютер тут ни при чем, – Литот медленно откинулся в кресле, положил холодный затылок на бежевый подголовник, задумчиво прикусил нижнюю губу. Потом блеснул глазами:

– Послушайте, квестор Кеггль… А как это было? Я имею в виду – желание пойти в казино? Просто внезапно очень захотелось играть?

– Нет, босс. Я долго боролась с этим желанием. Я держала себя в руках более четверти часа. Изо всех сил старалась не отвлекаться от работы, даже сделала инъекцию неоконцентрина, выпила с десяток чашек крепкого кофе…

– Пьете кофе? – Литот удивился. – Насколько помню, раньше вы его терпеть не могли.

– Да, раньше не пила его. Гм, просто мне установили новый кофейный аппарат в рабочем кабинете. Он варит просто замечательный кофе, очень качественный – кажется, чуть ли не из настоящих зерен, босс. Я успела полюбить кофейный напиток буквально за несколько часов.

– Подождите, – Литот приподнял голову. – До появления автомата вы не любили кофе. Тогда зачем вы его заказали?

– О, это не я заказала! Это подарок от фирмы, производящей кофейные автоматы. Приключилась очень милая история, – сказала Кеггль. – Они прислали поздравительное послание и сообщили, что мой номер Социального Договора оказался в списке выигрышных номеров ежегодной лотереи «Кофемания».