Туман войны - [23]
У длинного и массивного украшенного резными барельефами стола Председатель отодвинул старинное резное кресло с высокой спинкой и тяжело опустился, почти упал в его жёсткие объятья. За двадцать лет, что он руководил Советом, этот неудобный предмет обстановки, являющийся обязательным приложением к должности, даже стал нравиться Павлантию. Проведя рукой над датчиком терминала, Председатель вызвал командный интерфейс зала Совета. Над столом возник голоэкран с иконками управления. Этот предмет обстановки тоже был частью старинного интерьера, оставшегося ещё от Арогмаха — третьего и самого известного из тиранов Элисия. Длинная низкая столешница, покрытая зелёным сукном, чья поверхность так и манила положить на неё руки, перекрывала зал от одной стены до другой, разрезая его на две неравные части. Павлантий тронул старомодную кнопку звонка, что был а утоплена в поверхность стола прямо под руками, напротив традиционного места главы совета олигархов. Как странно: прошло столько веков, а она всё ещё работает и ни разу не сломалась. Что просто, то труднее всего сломать, как жаль, что не всё так в нашем мире тривиально, вот как эта кнопка… Раздался мелодичный перезвон колокольчиков за дверьми зала, мягко засияло окошко видеовызова в правом нижнем углу голосферы, в котором появилось осунувшееся, но внимательное и собранное лицо Клавдия. Бедный мальчик, отметил про себя Павлантий, ему приходится очень нелегко в эти дни. Смирив разыгравшуюся боль в правом боку, автарх ровным голосом произнёс в пространство перед собой:
— Клавдий, принеси вина… Красного фиванского… — голос предательски захрипел, на лицо наползла гримаса боли, но автарх быстро прогнал печать слабости прочь. — Кувшин возьми тот, который нам подносил аркадийский наместник.
Павлантий вновь стал разглядывать резной барельеф идущий по краю столешницы, не задрапированной зелёной тканью: сцены какой-то забытой битвы, толпы людей с холодным оружием и множество вымерших сейчас животных. Как скоро забудут и нас, что оставит наша раса после себя и нужны ли будут потомкам красивые мебеля, вот вопрос…
— Да господин. — немедленно откликнулся комес. — Прикажете подать сыр и фрукты? Вы с самого утра ничего кроме воды не пили…
— Неси, а то действительно скоро свалюсь в обморок, и асклепиевы служки потащат меня к себе в больницу. Нет, не дождутся, неси сыр, хлеб и той острой похлёбки, которую так хвалит Эсфей.
— Сию секунду, господин.
Комес отключился, а в его голосе слышалась неподдельная радость: Клавдий был из раздавленной Империей ромуланской колонии, всех жителей, которые остались в живых после штурма этого небольшого поселения малочисленного пастушьего народа Ромула, угнали в рабство. Взрослых людей, не годившихся для вживления аксона управления, продали на фабрики Асклепия как доноров органов. Клавдию и остальным детям повезло чуть больше: аксон прижился и их перевезли на рынок второго по величине полиса империи Ра — Гевста. В этом мерзком рассаднике всевозможных пороков, можно купить и продать всё, что угодно и людская жизнь не исключение. Павлантий, тогда ещё сорокалетний сагитар-капитан,[34] бывший в миссии посланника Конфедерации начальником охраны самого посла, сопровождал племянницу автарха Климента — Зоэ, приехавшую в Гевст от какого-то благотворительного фонда. Посол лично просил его, Павлантия, ветерана Критской войны сопровождать капризную девушку на рабский рынок. Председатель был тогда уверен, что находится на пике своей карьеры и большего уже желать невозможно, но это поход на рынок всё круто изменил. Через три года. Павлантий взял в жёны племянницу одного из десяти самых богатейших промышленников Элисия, а ещё через три, стал преемником вскоре отошедшего от дел Климента — дяди прекрасной и весёлой Зоэ. Не просто было решиться связать себя брачными узами повторно, но юность и красота племянницы посла опьяняла, как и её восторженная влюблённость в него, уже пожившего и не самого красивого мужчину в мире. Кажется, это всё было только вчера…
Створки входных дверей разъехались в стороны, вошли трое прислужников и сам Клавдий с подносом на котором стоял высокий кубок зелёного стекла и стилизованный под антику, узкогорлый полуторалитровый кувшин с неброской наклейкой в виде золотой грозди винограда перевитой причудливо вьющейся надписью на фонете[35]«Око Диониса». Парнишка вырос, окончил школу Ритора Савла и Председатель, взяв его к себе на службу три года назад, ни разу об этом не пожалел. Клавдий вырос старательным, немного замкнутым юношей, но во всех своих начинаниях он всегда не забывал Павлантия, присылая чёткие, по-военному лаконичные письма, где спрашивал совета или дозволения автарха на то или иное своё дело. Юноша считал Павлантия своим покровителем и демонстрировал все эти годы поразительную преданность и смекалку в делах ведения канцелярии автарха.
В такой демонстрации не было особой нужды — Павлантий только стоял рядом, пока Зоэ передавала аккредитив на покупку десяти ромуланских ребятишек распорядителю-гевстиянцу. В Конфедерации рабство считалось позорным пережитком прошлого. А работорговцев казнили без суда. Но в империи Ра — свои порядки, поэтому среди деловых феминистских организаций было принято в качестве жеста благотворительности, собирать средства на выкуп из рабства и привозить несчастных людей в полисы Конфедерации. Некоторым выправляли документы и отпускали по домам, если те находились, а детей-сирот оставляли на попечение храмовых домов Презрения. Там детей лечили, избавляли от позорного, вживляемого только преступникам урезанного аксона
Антон Васильев, командир отдельного взвода разведки и охраны, вернулся с войны живым и более-менее целым. Казалось бы, вот оно счастье - живи да радуйся. Однако вскоре выяснилось, что его место не здесь, не под мирным гражданским небом. Оказалось, что есть только одно место на свете, где Васильев может сказать: "Вот я и дома". Таким пристанищем стала для него Зона отчуждения, где вечная осень и нет тихих, безопасных уголков. Где идет нескончаемая бойня и торг за удивительные артефакты, где все пронизано убийственной радиацией, где каждый второй мутант, а каждый первый хоть и человек, зато до зубов вооружен и смертельно опасен.
Минуло восемь месяцев после битвы за Припять. Закрылись порталы в иные миры, большинство гостей покинуло мир Зоны, всё изменилось. Но тут новая угроза нависает над нашим миром. Зловещая тень черного пламени пришла из Запределья, чтобы поглотить все живое.Ступающий в Паутине и его немногочисленные друзья вступают в неравный бой с неведомым и коварным врагом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вторая книга о дальнейших событиях из жизни сталкера-новичка Антона Васильева. Герою предстоит встреча с новыми врагами и необъяснимыми явлениями в месте под названием «Зона отчуждения».
Трилогия «Счастье для всех» в одном томе.Антон Васильев - человек войны. Для него ситуация вечного боя, что для рыбы - вода. Он владеет всеми видами оружия. Он умело обходит хитроумные ловушки и сам расставляет их ничуть не хуже. Все тонкости диверсионно-разведывательной работы отлично известны ему по прошлым войнам. Он постоянно просчитывает ситуацию, взвешивает каждый шаг, внимателен к любой мелочи, какой бы безобидной она ни казалась. Только так и можно выжить между молотом и наковальней. Жизнь в Зоне - вечная война.
Заключительная часть трилогии о событиях из жизни сталкера Антона Васильева под общим названием «Счастье для всех».
Что делать, если вся жизнь - Игра, а ты в ней - неигровой персонаж? Жизнь Кирилла пошла кувырком после жуткой бойни в торговом центре. Все его представления о реальности оказались не более чем иллюзией, а он был втянут в историю, которая грозит изменить весь мир. Выход из Игры не предусмотрен, ведь теперь он - Рыцарь Смерти!
В результате финальной стычки с Айсбергом герой был фактически уничтожен, однако, способности все еще позволяют цепляться за жизнь. Сотворив невозможное, он выводит свои способности за грань объяснимого, но лишь до момента, пока ему не открывается новая, до этого неведомая истина, способная перевернуть и переосмыслить всё, что было с ним на протяжении всей этой долгой истории. Приготовьтесь к шоку и читайте четвертую и заключительную часть литературного сериала «Субъект».
Маховику событий был дан старт, и интересы нескольких могущественных сил сойдутся в жаркой в битве на просторах криминального оплота Игнарсиса. Какие ужасные секреты скрывает станция во мраке собственных недр предстоит узнать новоявленному Омеге. Обложку на этот раз предложил автор.
Что делать если ты попал? Конечно следовать инструкциям! И пусть каждый день приносит всё новые чудовищные открытия и ужасающие разочарования, ты со всем справишься. Ведь инженер это значит легкость и широта мысли, непринужденность переключения от одной инженерной области в другую, и вообще от техники и электроники к биологии и зоологии. Тебе надо всего немного времени и никто и ничто не рискнёт встать у тебя на пути. Если только это время у тебя есть...
Судьба не очень ласково обошлась с Гримбертом, маркграфом Туринским. Он многое поставил на карту в хитрой политической игре - и почти всё потерял. В прошлом властитель человеческих судеб, самоуверенный интриган и тщеславный аристократ, он лишён всех своих титулов и ослеплён, в одночасье превратившись в слепого калеку, вынужденного жить подаянием. Но маркграфа Гримберта подданные не прозвали бы Пауком, если бы он так легко поддавался отчаянию. Он знает, где-то далеко в смертельно опасных Альбах находится то, что поможет ему поквитаться с врагами за все пережитые унижения и, кто знает, может, вернуться в привычное ему место на вершине пищевой цепочки.
Смерть – не всегда конец, а рай и ад – не единственные варианты существования в посмертии. Что делать человеку, попавшему в такой вот другой, неожиданный вариант, если тот его совсем не устраивает? Как действовать в непонятной ситуации, в которой почему-то никто не спешит объяснять, кто ты теперь вообще такой, где находишься, и как отсюда выбираться? А редкие встречи с твоим тюремщиком, который по какой-то причине называет себя наставником, только рождают новые вопросы.