Туман в области знаний - [50]
— О смерти Саши сообщили в новостях телеканала Chicago. У меня в интернете можно смотреть программы телевидения многих стран. По понятным причинам Chicago был самым главным. Они показали фотографию, и мне всё стало ясно. Он никогда не говорил, что работает на правительство. Никто из наших мне так ничего и не сообщил. Конечно, они могли и не знать обо мне, но это вряд ли. Эти люди, обычно, знают всё. Перед отъездом в штаты, Саша сказал, что едет учиться в Chicago, примерно на год или немного дольше. Мы переписывались по интернету, но я быстро догадалась, что электронные письма ко мне приходят не из Chicago, а здесь, рядышком, из Питера. Тогда-то мне многое и стало ясно. Когда мы уже прощались, он сказал, что может прислать мне что-нибудь из штатов, если будет оказия. Оставил записку, если гость спросит, просил передать. Тогда мне показалось это странным. Если оказия, почему сам не мог передать, но сейчас понимаю, он, видимо, имел в виду вас, а говорить об этом не хотел. Вот записка, о которой шла речь.
В записке был адрес Мессе Дюссельдорф и приписка, всё началось здесь. Связной Керим, он из Ирака, любит деньги и, возможно, умеет молчать. Я спрятал записку в карман, и Галя продолжала.
— Мне уже было известно о гибели Саши, а письма продолжали регулярно приходить. Видимо, они не догадались про интернет. Но отвечать я перестала. На память о нём осталось стихотворение, которое он написал мне перед самым отъездом. Как чувствовал.
Мы просто шли, молчали. Каждый думал о своём, и вместе мы думали о Сашке, о жизни, судьбе. Наши размышления прервал звук вертолёта, который пролетел над самыми нашими головами. Таки всё-таки они нас нашли. Галка не заметила этого, но это уже было и неважно. Про Дюссельдорф они наверняка уже всё знали, не зря же меня так хотели туда отправить, или делали вид, что хотели и, в общем, пора было расставаться. Мы договорились переписываться. Я обещал пригласить её в штаты, как только вернусь туда сам. Мы обменялись электронными адресами и телефонами. Она просила не провожать ее, и села в первое такси на стоянке. Второе занял я, и теперь этот старенький, громыхающий всеми железками тарантас, вёз меня к самолёту. Набросав на smart'e небольшой отчёт о происходящем, просил оказать мне поддержку в Сочи, а так же позаботиться о Шоне, Микки и Монике. Думаю, что, скорее всего, у меня могут возникнуть проблемы в районе морвокзала. Сообщение было отправлено.
В аэропорту меня уже ждали. Парнишка, явно моложе меня, демонстрировал свои ракетки для тенниса всему залу. Даже неудобно было отвлекать его от этого занятия. На табло значилось вылет Петербург — Сочи 18:50, прилёт 22:05. Следующий рейс был уже после ноля часов. Прервав удовольствие моего визави, и узнав, что его зовут Виктор, мы поспешили к кассам. Их было всего три. У нас в Chicago их чуть меньше ста. Толпа народу у касс не оставляла ни одного шанса не только купить билет, но и даже, просто подойти к ним. Я смотрел на Виктора, как на последний шанс выжить. До вылета оставалось чуть больше часа, уже давно шла регистрация на рейс, и народ пытался взять билеты из брони. Это Виктор объяснял мне, пока мы спешили к дежурному администратору. Оказалось, что билеты нам уже забронированы, и мы можем идти на регистрацию, билеты будут там. Никогда не любил процедуру ожидания вылета. И теперь, когда никакого терпения уже не хватало, мы, наконец-то, взлетели. Сразу стало спокойнее, да и прекраснейший вид на город моего друга завораживал взгляд. Город был очень красив, а берег залива напоминал родной Chicago. Только всё было как бы в уменьшенном виде. Chicago много больше и при взлёте или посадке границ города не видно. Особенно ночью, всё вокруг, сколько хватает глаз, залито морем света, рекламой, потоками машин, яхтами на Мичигане. Так захотелось домой, но самолёт летел в Сочи. Когда я, наконец, оторвался от созерцания города, Виктор уже тихонько посапывал в своём кресле. Долетели благополучно. Оказалось, что десять вечера в Сочи это уже поздний вечер. На улице было темно. Освещение трудно было назвать избыточным, но многие здания, фонтаны, памятники и просто пальмы были красиво подсвечены. Наш Мерседес остановился у вполне приличного, небольшого отеля Grand Hotel & SPA Rodina.
Просторный номер был великолепен, изысканный интерьер и окна с видом на море, оставляли приятное впечатление. К моему удовольствию, Виктор сказал, что его миссия на этом закончена и мы дружно и горячо попрощались, как старые друзья. Мне показалось, что удовольствие было взаимным. Люблю гулять по вечернему городу и, несмотря на прошлую бессонную ночь, решил не изменять своим привычкам. Вышел из отеля без проблем, никого за собой не заметил. Центральная часть города оказалась небольшой. Красивейший парк Ривьера, набережная у морского вокзала, почему-то красочно расцвеченный пивзавод, яркой рекламой приглашал угощаться свежим, живым пивом. Как было удержаться. За столиками народу было много. Пиво принесли быстро, и вместе с пивом сухую рыбу. Зачем был нужен этот вонючий атрибут, было совершенно не понятно, однако, присмотревшись к окружающим мужикам, с удивлением заметил, что они стучат ею по столу и затем едят, отламывая маленькими кусочками и запивая пивом. Да, до чего же люди дошли, неужели нормальной рыбы не хватает. Привлечь внимание соседа не составило труда, и когда он понял, что ему предлагают эту сухомлятину, на радостях был готов меня расцеловать. Благополучно увернувшись и избежав его объятий, подумал, как не сладко им тут живётся, даже хотел дать ему немного денег, но передумал, видимо, они привыкли так жить. Пиво оказалось великолепным, в Америке такого нет. Прогулка по городу несколько затянулась. Осматривая неповторимые красоты морвокзала, заметил стенд, который гласил, что катер на подводных крыльях «Гермес» до Трабзона, уходит в два часа дня.
