Тучи над страной Солнца - [3]

-- Что можно ожидать от человека, погрязшего в разврате сильнее, чем папский двор! -- воскликнул Андреас, -- Надеюсь, что этого врага христианского мира вскорости сожрёт сифилис!

-- Надеяться на это опрометчиво, -- вздохнул настоятель, -- была идея подослать к нему в качестве наложницы нашего агента, да вот только слухи о его разврате оказались сильно преувеличены. Он до крайности осторожен и спит только со своими жёнами, а непроверенную женщину к нему не подпихнёшь. Что же касается сифилиса, то говорят, что эти проклятые язычники умеют его лечить, да и вообще, они слишком много всего умеют... -- настоятель помолчал и сказал с тревогой, -- слушай меня, Андреас, я видел недавно сон, и мне кажется, что Само Провидение послало мне его. Мне снилось, что язычники покоряют Европу, что у них есть машины, способные парить в небесах подобно орлам и при этом нести на себе всадника, и другие машины, способные огнём выжигать всё, на что их направят. И что Европа сначала превратилась в кипящий и пылающий ад, где обезумевшие люди грабят и жгут церкви, убивают священников, глумятся над святыми мощами и иконами. Далее я видел во сне, будто души европейцев, за исключением немногих верных христиан, были захвачены демонами, и они стали ломать и жечь церкви, убивать служителей Божьих, топтать иконы и грабить церковное имущество. И всё потому, что язычники внушили им мысль, что если наглухо замуровать дорогу в Царстиве Небесное, то наступит земной рай, где не будет нищих и голодных! Такую мысль мог внушить только Отец Лжи, ибо все знают, что бедность также неизбежна в нашем грешном мире как смерть! Да и даже если бы её можно было бы избежать отказавшись от веры, разве стоят несколько десятков лет ничтожного земного счастья мучений в вечности?А потом всё стало будто бы тихо, но эта тишина была даже ужаснее горящего ада. Я увидел внешнюю чистоту и благополучие, мир, где нет голодных и нищих, но в то же время не слышно и служителей божьих. Наступило царство антихриста. Сыне, никогда я не видел ни наяву, ни во сне картины ужаснее. Представь, что перед тобой в ряд идут детишки, сытые, в чистеньких костюмчиках, и ни у кого на шее нет креста! И распевают гордые песни о том, что человеку подвластно всё. Нет ничего ужаснее, чем слышать подобное богохульство из детских уст... Сыне, много лучше видеть мёртвых детей! -- настоятель перевёл дух и продолжил, -- К сожалению, сведения о летающих и сжигающих машинах действительно поступили несколькими днями позже. Языческие жрецы в запретных городах узнали от демонов как именно создать подобное, и если язычники всерьёз воплотят этот в жизнь, то незавидна судьба Европы.

-- Но неужели мы, христиане, можем оказаться слабее каких-то ничтожных жрецов!

-- Беда в том, что их амаута -- это даже не совсем жрецы... -- грустно сказал настоятель, -- Не зря их запретные города называют "университетами колдовства". Амаута -- это скорее учёные мужи, язычники порой и наших учёных зовут "амаута". Да вот только их знания не иначе как дьявольский источник имеют. Откуда бы ещё им знать то, чего не знают добрые христиане? Значит, эти знания хранят некую опасность для души, раз Господь не попускал нам этого. Сын мой, обещай мне, что ты сделаешь всё, чтобы разрушить это языческое логово, чтобы наша Церковь стала воистину всемирной! Delenda est Carthago! Поклянись мне!

-- Клянусь, отче! -- сказал Андреас, встав на колени, -- клянусь сделать всё, чтобы разрушить это языческое гнездо!

Настоятель жестом благословил его.

Глава первая. Трудный выбор.

Была уже где-то середина ночи, но Заря ещё не сомкнула глаз. Завтра в полдень нужно дать ответ, и этот ответ будет, наверное, самым важным ответом в её жизни. Ещё утром она не могла и представить, что сам Инти, всесильный хранитель покоя её страны, предложит ей служить у него, и вот теперь... Если она согласится, то судьба её родной страны окажется в том числе и в её руках, её ошибка может стоить потом множество жизней, может, хотя это всё-таки маловероятно, даже стоить её родине будущего, и жизнь Зари всегда будет полна риска и необходимости делать тяжёлый выбор. Тот, кто хранит покой других, никогда не знает покоя сам. Конечно, можно и отказаться. И никаких кар, вопреки всевозможным сплетням, за это не последует. На такую службу идут строго добровольно, там не нужны колеблющиеся и нытики. Но отказаться -- значит, признаться перед самой собой в собственной трусости. В детстве и юности она мечтала о героях и подвигах, а теперь, отказавшись, она навеки предаст эту мечту. Предаст и память о любимом, с которым ей уже никогда не встретиться, но который, она теперь это знала твёрдо, в своё время согласился ступить на этот опасный путь. К тому же, а вдруг, если она не согласится, кто-то другой совершит роковую ошибку, их страна погибнет, и тогда в том числе и она будет неискупимо виновата, да и вообще, как тогда она будет жить? Нет, даже не страх перед трудностями и возможными ошибками её останавливал. С самого детства Зарю, как и всех детей в Тавантисуйю, воспитывали прямой и честной девочкой, она просто