ТТ, или Трудный труп - [22]

Мартуся сидела тихонько, как мышка, словно её тут и нет. Я поднялась с места.

— Если пан располагает временем, то мне нужно разыскать мои записи тех лет, тогда и отвечу на эти вопросы. Не бойтесь, я знаю, где искать.

Почти все свои записные книжки, а они мне сорок лет служили, очень удобные для записей календарики Дома книги, я тщательно сохраняла и держала в одном определённом месте, уложенные в хронологическом порядке. И просто заглядывать в своё прошлое любила, и для работы вечно требовалось освежить в памяти всякие детали событий прожитой жизни. Нагнувшись и сдержав стон, почти без труда я вытащила ящик и поставила на софу.

— Вот, пожалуйста, — удовлетворённо произнесла я через три минуты, возвращаясь в своё кресло. — Девятое октября восемьдесят второго. 11.30. Зал № 364. То самое заседание суда. Продолжалось не один день, но больше я на него не ходила, говорю же — сплошное пустословие, уши вяли… или вянули?.. Именно там, в зале суда, видела я типа, который для меня был Красавчиком Котей, ибо так называли его на бегах. Что касается фамилий, то знаю лишь прокурора, фамилии представителя противной стороны не запомнила и не записала. Что-то такое вертится в голове… Худерлявый… Тощинский… Мощяк… Нет, не вспомню, знаю лишь, что связано с общей костлявостью. А прокурором был Божидар Гурняк.

— А Божидара Гурняка вы хорошо знали?

Мне надоело корчить из себя сладкую идиотку, и я насмешливо глянула на представителя власти:

— Раз уж вы находитесь в моей квартире и задаёте такие вопросы, значит, прекрасно осведомлены, что некий Божидар Гурняк добрый десяток лет был моим… как бы это поделикатней выразиться… моим жизненным партнёром. Я даже чуть было не оформила с ним отношения, да воздержалась из-за жилищного вопроса, в те времена с пропиской были дурацкие сложности.

И что, думаете, младшего инспектора смутило моё язвительное замечание? Ни капельки, ни один мускул не дрогнул на его красивом лице. Этот человек мог запросто изображать на сцене каменную статую.

— Из ваших слов я делаю вывод, что знакомы вы были довольно хорошо, — бесстрастно констатировал полицейский. — В таком случае прошу сообщить его адрес. Не официальный, а настоящий.

Я удивилась:

— В каком смысле настоящий? И к тому же мне известен его давнишний адрес. Официальный.

— Нет, дело в том, что по давнишнему официальному адресу, равно как и по теперешнему официальному, пан Гурняк не проживает. Он там не появляется. Пребывает где-то в другом месте. Где?

— Что вы говорите? Значит, сохранилась у пана Гурняка давняя привычка проживать в одном месте, а пребывать в другом. Обычно он пребывал за пределами Варшавы. Но я его не видела уже много лет и назвать место пребывания интересующего вас лица не могу. Единственное, что могу, это сообщить фамилию, адрес и телефон особы, которая должна знать место пребывания пана Гурняка. Не исключено, что таких особ несколько, но я располагаю координатами только одной.

— Не откажите в любезности.

Вытащив из кучи календариков нужный, я без зазрения совести выдала с головой младшему инспектору ту самую особу. Особе это абсолютно ничем не повредит, а Божидару все-таки пакость. Признаюсь, мне доставило большое удовольствие подложить свинью бывшему хахалю, ведь так и не удалось отплатить ему за все претерпленные мною муки и страдания. А его самого, если честно, я потеряла из-за своей страсти к азартной игре.

Каменная статуя старательно записала в свой блокнот все продиктованные мною данные, после чего несколько убавила теплоты из своей вежливой служебной улыбки. Тут позволила себе проявиться Мартуся:

— Иоанна, с моей стороны будет очень бестактно, если я принесу себе ещё пива?

— Не очень, приноси, — разрешила я.

— А может, пан тоже?..

— Нет, благодарю, — отказался младший инспектор.

Вот уж не удивил. Такой при исполнении капли воды в рот не возьмёт, не то что спиртного, даже пива. Полагаю, если бы я его не опередила с разрешением, он бы и Марте запретил.

Марта успела вернуться с новой банкой пива как раз к следующему вопросу полицейского:

— Вы могли бы припомнить каких-нибудь друзей или хороших знакомых пана Гурняка?

— Я их никогда не знала, так что и вспоминать некого, — опять же язвительно ответила я. — Пан Гурняк был кошмарно засекреченным, всегда наводил тень на плетень, я же всегда была кошмарно тактичной и не интересовалась тем, что он скрывал. Однако Пташинского знала, ведь вы именно о нем хотели спросить? О Пташинском упоминал неоднократно, но очень неопределённо.

— Что именно он говорил о Пташинском?

Тут уж я воззрилась на полицейского с неприкрытой насмешкой.

— Простите, вы лично знали пана Гурняка?

Прекрасный Цезарь на полмиллиметра приподнял брови — вот и вся реакция на бестактность моего вопроса.

— Прошу меня извинить, но здесь я…

— Знаю-знаю, здесь вы задаёте вопросы, моё дело лишь отвечать. И хотя мы разговариваем не в официальном учреждении, а в частной, притом моей, квартире, готова соблюдать правила игры. А спросила же я лишь для того, чтобы знать — можно сразу отвечать, поймёте меня с полуслова или придётся предварительно многое объяснять, если с Божидаром Гурняком встречаться вам не доводилось.