Трясина [Перевод с белорусского] - [31]

— Вот так вояка — на бабу напал. Ты бы в лесу повоевал.

Маленькие глазки Кондрата замаслились.

— И совсем я не нападаю, дотронуться к тебе считаю счастьем… Эх, если бы ты не была женой войта! Жалко мне его. А воевать не пойду, мы вояку найдем, — сказал он, самодовольно захихикав.

21

Не только в Виркутье, но и во многих других поместьях устраивались пышные банкеты в честь оккупантов. Паны, вернувшиеся в свои имения, чувствовали себя на седьмом небе и думали, что теперь уже навсегда останутся полными хозяевами. Оккупантов поддерживали зарубежные державы. Положение молодой Советской республики было тяжелым. Ей приходилось напрягать все силы для борьбы с внешними и внутренними врагами, поэтому оккупанты надеялись на скорую победу.

Вслед за легионерами хлынула целая стая крупных и мелких шляхтичей, изгнанных из своих поместий, свора всяческих дармоедов, и для всей оравы узаконенных мародеров надо было найти место, распределить между ними официальные роли.

На этот раз банкет решил устроить уездный «комиссар» пан Крулевский. Он не только задумал покутить и повеселиться с офицерами и шляхтой — этому банкету, который предполагался в поместье пана Длугошица, придавалось особое значение.

Поместье пана Длугошица — одно из самых богатых в Уезде. Это очаг старинного панского рода. В течение нескольких веков поместье переходило по наследству от отца к старшему сыну, как неделимый майорат. И только при последнем владельце Лявоне Длугошице заколебалась эта панская твердыня от бурного дыхания великой революции. Пан Лявон Длугошиц вынужден был покинуть свое насиженное гнездо и уехать подальше на запад.

Теперь он вернулся в свое родовое поместье и чувствовал себя, как человек, тонувший в пучине и нежданно-негаданно спасенный от неминуемой смерти.

Достаточно было бегло взглянуть на дворец и надворные постройки, на всю усадьбу в целом, чтобы убедиться в том, что это исконная резиденция родовитой фамилии. Пирамидальные тополя и пышные липы венком окружали усадьбу. На возвышении, на фоне густолиственных деревьев прилегающего сада с широкими, ровными аллеями, стоял каменный замок, с высокой, четырехугольной башней, богато украшенной барельефами и орнаментами. Горделиво высилась башня над зелеными кронами лип, яблонь и стройных тополей, красуясь своими белокаменными стенами и красной черепичной крышей. В самом замке, в его многочисленных покоях, просторных залах, где могли поместиться сотни людей, было собрано несметное богатство и целая галерея предметов роскоши, добытых ценой горя, слез и муки подневольных батраков. Многое из этого добра было растеряно во время революции, и пан Длугошиц, вернувшись в поместье, мобилизовал целый штат прислужников, чтобы разыскать пропавшее добро и вернуть его в фамильную сокровищницу…

Из этих панских гнезд тянулись по всему Полесью нити ненависти и злобы к повстанцам-мужикам, как паны называли революционный народ. Тут зрели и осуществлялись планы борьбы против основ новой жизни, заложенных Великой Октябрьской революцией.

И сейчас в замке пана Длугошица готовился пышный банкет в честь оккупантов.

Пан Длугошиц, радушно встречая каждого нового гостя, кланялся и крепко пожимал руку.

Состав гостей был довольно пестрый. Тут были помещики разных категорий, арендаторы и мелкая шляхта, а также представители интеллигенции — врачи и адвокаты. Значительную часть гостей составляли военные, начиная от младших офицеров и кончая генералами. Был тут и пан Дембицкий. Мелькали в толпе также фигуры ксендзов в длинных сутанах, которые здесь старались показать себя больше светскими кавалерами, чем слугами церкви. Правда, молодые девицы и дамы отдавали предпочтение военным. И в этом нет ничего удивительного — ведь они смотрели на этих вояк, как на людей, вернувших им богатство и власть. Зато перезрелые дамы кружились около ксендзов, как мухи над посудой, в которой еще сохранились остатки пищи.

Вскоре гости разделились на отдельные группы. У каждой из них были свои особые интересы, хотя разговоры главным образом шли об исторической миссии оккупантов. Только молодежь избегала серьезных бесед и отдавалась танцам. Неумолкаемо гремел духовой оркестр, Молодые женщины стремились перещеголять друг друга красотой и изяществом. Кавалеры не отставали, стараясь обратить на себя внимание дам и затмить соперников. Каких только талантов здесь не проявляли! Как залихватски выделывали па, притопывали, подпрыгивали и вихрем кружили своих дам! Как ловко поднимали их и вдруг становились перед ними на одно колено, так же внезапно вскакивали, увлекая их в стремительный вихрь мазурки!

Вокруг пана Дембицкого сгруппировалось большое вдело гостей. Среди них был и сам пан Длугошиц. Жесты, движения и слова его были неторопливы, он всегда и во всем сохранял чувство меры и сознание собственного достоинства. Ксендзы Ксаверий Пацейковский и Ян Галандзевский тоже были люди солидные, политиканы и дипломаты. Их больше занимали дела земные, чем небесные. Тут же сидели и пан Крулевский, адвокат Ладунский и несколько менее значительных лиц.

Сначала разговор шел о военных делах. В центре внимания был пан Дембицкий. Его слушали с напряженным вниманием. Пан Дембицкий рассказывал о последних военных операциях легионеров, в которых ему лично приходилось принимать участие. По его словам, не раз бывали критические моменты, и только его своевременное вмешательство спасало положение. Рассказывая, он пальцем чертил на столе расположение войск и направление боевых операций.