Тряпичная ведьма - [17]

Но внимание Пола привлекло другое. Выше вересковых зарослей, но не доходя до серой скалы, простирался участок темно-коричневой земли. Он был побольше пригородных садов, но до настоящего поля не дотягивал. Посредине этого поля какой-то старик сажал капусту.

Пол нерешительно двинулся к старику. Алейн говорил ему, что Мудрые могут предстать перед ним в любом обличии. Но Пол никак не ожидал увидеть старика, высаживающего рассаду капусты.

— Здравствуйте, — сказал Пол, дойдя до края поля. — Меня зовут Пол, я ищу Мудрых.

Старик оторвался от своей капусты и поднял голову. На изрезанном морщинами лице ярко выделялись розовые щеки и красноватый нос. Длинные седые волосы и усы грозили сплестись в одну большую гриву, но старик откинул их грязной рукой. Яркие глаза поблескивали из-под густых, кустистых, как у моржа, бровей. Впрочем, лохматые брови нисколько не мешали ему разглядывать Пола.

— Мудрых, говоришь? Что ж, ты пришел в нужное место. Ризамарн — гора Мудрых.

— Ага, — неуверенно откликнулся Пол. Он никак не ожидал подобного приема, тем более что старик продолжал сажать капусту. У него были сотни кустиков рассады в деревянном ящике, который он таскал за собой по рядам.

— Иди, помоги мне, мальчик, — крикнул старик. — Мудрость отчасти состоит в понимании стоимости вещей. А совет, полученный даром, часто оказывается бесполезным. В твоем случае, я бы сказал, тебе требуется совет ценой в… восемьдесят кустиков рассады.

Пол всегда отлынивал даже от прополки в папином саду. Но сейчас он присел рядом с ящиком и спросил:

— Что делать?

Старик все объяснил и показал, как делать подходящую лунку — сунул сжатый кулак в землю и несколько раз провернул. Пол вскоре освоил этот нехитрый прием, но не поспевал за стариком. При ближайшем рассмотрении старик оказался совсем неподходящим на роль одного из Мудрых. Одет он был в простую робу из мешковины и деревянные сандалии, которые брякали, когда он ползал на коленях. К тому же, проведя в поле весь день, он был перемазан в земле.

Солнце поднялось высоко и медленно клонилось к западу. Когда тени удлинились, Пол стал чаще поглядывать на старика: должен же он объявить, что они в расчете!

Но пока сигнала к окончанию работы не было. Полу надоело молчание, и он не отказался бы поговорить или хотя бы ответить на пару вопросов. Но старик работал, не задавая никаких вопросов и сажая капусту с монотонностью автомата: левой рукой делаем лунку, правой берем рассаду, аккуратно сажаем в лунку, левой заравниваем землю вокруг него. Снова и снова.

Наконец солнце опустилось совсем низко, окрасив облака в розовый цвет, и Пол не выдержал. Он сунул росток в лунку, заровнял землю и поднялся, хрустнув суставами.

— С меня хватит, — сказал он с оттенком недовольства и самоуверенности. — Я сажал капусту почти весь день — гораздо больше восьмидесяти кустиков!

— Сто тридцать два, по моим подсчетам, — весело откликнулся старик. — Я все ждал, когда же ты сообразишь. — Он тоже поднялся и распрямил спину, схватившись обеими руками за поясницу. — Что ж, думаю, за такое усердие я и ужином тебя покормлю.

Старик снова нагнулся и прикрыл ящик с оставшейся рассадой толстой промасленной тряпкой.

— Так как мне тебя звать? — спросил он Пола. — Мальчик? Огородник?

— Меня зовут Пол, — ответил мальчик. — А как мне называть вас?

— Старик? — предложил тот, словно пробуя слово на вкус. — Огородник? Танбуль? Танбуль — так зовется мой дом, можешь и меня так звать. Танбуль-дом и Танбуль-человек. И один сейчас отправится в другой на ужин из капусты с беконом и чая с хлебом. Как ты на это смотришь, а, Пол?

— Э… было бы здорово, — ответил Пол, подумав про себя, что Танбуль больше тянет на сумасшедшего, чем на Мудрого.

Явно оживившись после слов об ужине, Танбуль резво припустил в гору. Пол пошел за ним. В отличие от Алейна, старик не останавливался и не поджидал Пола. Вскоре он и вовсе превратился в маленькое темное пятнышко где-то далеко впереди. Пол сердито пыхтел, взбираясь в гору и поскальзываясь на влажных камнях. Сейчас он жалел, что вообще подошел к этому чудаковатому старикану с его идиотской капустой.

Потом он взглянул вверх и увидел, что даже темное пятнышко исчезло. Танбуля не видно, а на серой скале нет и намека на дом или хотя бы пещеру. Пол в нерешительности остановился и оглянулся назад. Но там туман стал гуще прежнего. Он лишь отчетливо видел капустное поле — темный квадрат земли, на котором провозился весь день.

— По крайней мере, я заслужил ужин, — пробормотал он себе под нос. — И я его получу, нравится вам это или нет! — С этими словами он снова стал карабкаться вверх.

Минут через двадцать он добрался приблизительно до того места, где исчез Танбуль, и загадка исчезновения старика разрешилась. То, что Пол принял за вершину Ризамарна, было всего лишь промежуточным пиком, за которым высилась громада горы. Взгляду Пола открылась седловина между двумя пиками, в которой притаилась крохотная долина, заросшая желтым вереском.

В центре этой долины, на полпути к каждой из вершин, стоял дом. По крайней мере, Пол решил, что это дом. Дом был из дерева, но каждый его угол загибался вверх, к красной черепичной крыше, увенчанной тремя железными дымоходами. Еще удивительнее, что у дома не было двери, а окна располагались высоко под крышей и были круглыми, как иллюминаторы. По чести сказать, он больше напоминал пузатый плавучий дом, вставший на якорь средь вереска в шестистах метрах над уровнем моря и, по меньшей мере, в двухстах километрах от ближайшего побережья. С крыши взметнулась птица, ее черный силуэт четко обозначился на оранжевом закатном небе. Полу вспомнилась старая картина, на которой были изображены радуга на вершине горы и старик, выпускающий голубя.