Трусливый Лев из Страны Оз - [10]

Клоун так развеселился и обрадовался, что перешёл на бег с прыжками. Но Боба стало клонить ко сну. Ему делалось все труднее поспевать за длинноногим Воттаком. Наконец он споткнулся о выступающий древесный корень и растянулся на земле. Воттак быстро поднял мальчика.

— Ну что, отбой? — засмеялся он, осторожно прикоснувшись к слипающимся глазам Боба. — Ладно, давай устраиваться на ночлег, все равно в темноте далеко не уйдёшь.

— А я кроватей не вижу, — вздохнул Боб, устало прислоняясь к колену старшего друга.

— По правде говоря, я тоже их не вижу, — согласился тот. — Я вижу только один выход: давай притворимся, что мы цветочки, и заснём прямо на земле.

Клоун быстро собрал опавшие листья и уложил на них мальчика.

— А волки в этом лесу водятся? — спросил Боб, тревожно оглядываясь. Было уже совсем темно, только лунный свет пробивался сквозь густую листву. Ветви и стволы деревьев отбрасывали черные тени причудливых очертаний.

— Никак нет, это не волчий лес, — уверенно сказал Воттак. — Я думаю, что тут если кто и водится, так только феи с эльфами, Боб, и это напоминает мне песенку, которую я когда-то певал.

Воттак обнял мальчика, положил его голову себе на колени и, прислонясь спиной к дереву, тихонько запел:

Луна — это шарик воздушный

На серебристом шнурке,

Что держит сонная фея.

В белой и пеленой руке,

Чтоб ночи были яснее,

Чтоб ночью было не скучно.

Но если упустит фея

Шнурок из белой руки

И ввысь улетит луна,

Проснёмся мы от тоски.

Луна нам очень нужна,

Чтоб ночи были яснее.

Клоун пел, а Боб, прижавшись к его груди, думал, что никогда в жизни не слышал такой прекрасной песни. Его никогда никто ещё не обнимал, и песню специально для него тоже никто не пел. Мальчик уютно свернулся клубочком, глядя сонными глазами на луну, просвечивающую сквозь листву. А ведь к ней и вправду была привязана серебряная верёвочка, которую крепко держала какая-то красивая девочка. Песня говорила правду.

— Заснул, — прошептал клоун и обнял мальчика покрепче. Боб спал, и ему снилась луна — воздушный шар на верёвочке в руках сонной феи.

Сам Воттак не собирался спать — на самом деле он вовсе не был уверен, что в этом лесу не водятся волки, но дневные приключения его утомили, и вскоре он крепко заснул.

Как только глаза клоуна закрылись, из-за дерева вышел крошечный эльф и поднёс фонарик к лицу Воттака.

— До чего же он пел сладко, — вздохнул он, разговаривая сам с собой. — Жалко, если его съест какой-нибудь дикий лесной зверь. А это, должно быть, ребёнок. — Он поднёс фонарь к рыжей голове Боба. Некоторое время он молча смотрел на спящих путников, а потом задумчиво подёргал свою серебристую бородку, поставил фонарь на землю и скрылся за дерево.

Воттак, сам не зная того, сказал чистую правду — в этом лесу жили феи и эльфы. Вообще-то они жили во всех лесах Страны Оз, но, кроме них, в лесах водилось много других созданий, в том числе и дикие звери. Но этих двух путников старый эльф решил защитить от всякого вреда. Немало волков и других зверей проходило, принюхиваясь, мимо, но эльфов фонарь ясно говорил им: «Лапы прочь!», и они, ворча, шли искать себе пропитания подальше.

Фонарик исчез с первыми лучами солнца, и Воттак с Бобом, не подозревая, каких опасностей избежали, проснулись почти одновременно.

— Вот так, — зевнул клоун, открыв один глаз и подмигивая, — мы ещё здесь. Понятно. Я-то думал, может, дома проснёмся.

Он откатился в сторонку и несколько раз отжался, чтобы размяться.

— Я часто удивлялся, почему цветочки такие неподвижные, а теперь знаю: потому что спят на земле. Я даже рад, что я не цветок, а ты, Боб?

Боб кивнул и бойко вскочил на ноги. Дул свежий ветерок, день был ясный и солнечный. Мальчик был готов к новым приключениям, а от одного взгляда на Воттака ему делалось легко на душе.

— Как ты думаешь, сегодня мы доберёмся до Изумрудного города? — спросил он, поспевая вприпрыжку за Воттаком, который направлялся к весело журчащему ручью.

— Вообще-то Мустафа говорил, что туда три дня пути, — ответил Воттак. — Но Мустафа никогда не выступал в цирке, а цирковой народ может в любое место добраться в три раза быстрее, чем обычная публика, так что я не удивлюсь, если мы будем нынче ужинать в Изумрудном городе. Эх, жаль, что я не прихватил с собой старика Билли, он бы нас донёс туда на спине.

— Это слон? — воскликнул Бобби, сделав круглые глаза. Клоун кивнул и, опустившись на колени на берегу ручья, принялся умываться. Боб последовал его примеру. Потом он разулся, чтобы поплавать, но тут Воттак вскрикнул, и мальчик замер на месте.

— Эх, зачем же я это сделал! — горестно восклицал Воттак, подпрыгивая и размахивая руками.

— Умылся, вот что! Пудру всю смыл! — Клоун указал на своё лицо, которое покраснело и заблестело от холодной воды. — А пудры у меня больше нету! У тебя случайно нет пудры, Боб? Ох ты, горюшко! И с белым-то лицом нелегко шутить, а уж с красным и вовсе невозможно. Что же с нами будет? Я больше не клоун!

Бобби ужасно огорчился — он понимал, что без шуточек Воттака им придётся нелегко. Он торопливо пошарил у себя в карманах — не потому, что ожидал найти там пудру, а просто от растерянности — и в маленьком кармашке штанов обнаружил пакетик с конфетами, который добрый пожилой джентльмен купил ему в цирке. Конфеты раздавились и слиплись, но мальчик машинально их вытащил и протянул клоуну.