Трущобы Севен-Дайлз - [4]

– Я ждал от вас этого вопроса. Эдвин Ловат, бывший армейский офицер и второстепенный дипломат с безукоризненным послужным списком. И до прошлой ночи с хорошими видами на дальнейшую карьеру. Хорошая семья, никаких врагов, никаких долгов – по крайней мере, таковых мы не нашли. – Талбот умолк, ожидая, когда Питт задаст ему следующий вопрос.

Тот попытался скрыть свое раздражение.

– Тогда зачем этой египтянке стрелять в него, будь то у себя в доме или на улице? Вряд ли он пытался проникнуть в ее дом силой?

Брови Талбота поползли вверх, лоб собрался складками.

– Зачем ему было это делать?

– Откуда мне знать, – резко ответил Питт. – А что делала она посреди ночи в саду? Ведь это полная бессмыслица!

– Позволю себе не согласиться, – с жаром возразил Талбот и, подавшись вперед, уперся локтями в стол. – Он служил в армии в Египте, а точнее, в Александрии, откуда она родом. Кто знает, что творится в головах у тамошних женщин? Они ведь совсем не как англичанки. К тому же она заметно повысила свое положение. Теперь она любовница министра, члена парламента от Манчестера, где в настоящее время происходят беспорядки на тамошних ткацких фабриках. Зачем ей какой-то бывший солдат, который занимает самую нижнюю ступеньку дипломатической лестницы?

Я бы предположил, что он не желал слышать ее отказ, она же не хотела, чтобы он мешал ее новому роману и расстраивал мистера Райерсона баснями о ее прошлом.

– У вас имеются какие-то доказательства? – спросил Питт. Он был зол и хотел доказать, что Талбот предвзят и неточен. С другой стороны, он не сказал бы, что Талбот ему неприятен. Более того, он по-своему ему сочувствовал.

Да, бедняге не позавидуешь. Ему поручено дело, расследуя которое невозможно одновременно угодить начальству и сохранить хотя бы подобие чести. Как не сможет он сохранить и доверие к себе своих подчиненных, с которыми ему потом еще предстоит работать не один месяц, а может, и год. Но что сделал бы он сам в таких обстоятельствах? Если честно, он не знал. Наверно, он также был бы зол, метался бы в поисках ответов, а его мысли забегали бы вперед фактов.

– Разумеется, никаких! – ответил Талбот. – Но я готов поставить фунт против пенни, что, если только Особая служба или кто-то другой не встрянет и не помешает мне, эти доказательства будут в моих руках через день или два! Это преступление было совершено всего четыре часа назад!

Питт знал, что несправедлив к Талботу.

– А как вы опознали его? – спросил он.

– У него были визитки, – просто ответил Талбот и сел прямо. – Она собиралась избавиться от тела. Она даже не потрудилась выбросить их.

– Это она так сказала?

– Ради бога! – взорвался Талбот. – Ее поймали в саду с тачкой, в которой лежал труп! Что еще она собиралась сделать с ним? Отвезти его к врачу? Но ведь он уже был мертв. Она не стала звать полицию, как наверняка поступила бы, будь она невиновна. Нет, она взяла садовую тачку, взвалила на нее тело и повезла прочь.

– Куда именно? – спросил Питт, пытаясь представить, что творилось в голове у той женщины помимо истерики.

Талбот слегка озадаченно посмотрел на него.

– Она не говорит, – ответил он.

Питт вопросительно выгнул брови.

– А мистер Райерсон?

– Я не спрашивал! – огрызнулся Талбот. – И я не хочу знать! Его там не было, когда полиция прибыла туда. Появился спустя несколько минут.

– Что? – не поверил собственным ушам Питт.

Талбот покраснел до корней волос.

– Он появился спустя несколько минут, – повторил он.

– То есть он просто случайно в три утра проезжал мимо, увидел, как констебль светит фонариком на женщину и труп в тачке, и решил зайти узнать, в чем дело, и предложить свою помощь? – Питт вложил в эти слова весь свой сарказм. – Надеюсь, он прибыл в карете и вошел в дом с улицы? Или же он выбежал из дома в ночной рубашке?

– Нет, конечно! – раздраженно воскликнул Талбот. Его худое лицо было пунцовым. – Он был полностью одет и вошел со стороны улицы.

– Где его, вне всякого сомнения, ждала карета? – уточнил Питт.

– Он сказал, что взял извозчика, – ответил Талбот.

– Намереваясь нанести визит даме. А приехав, обнаружил, что она к нему не готова, – съязвил Питт. – И вы ему поверили?

– А что еще мне оставалось? – Талбот впервые повысил голос. Его самообладание уже начинало трещать по швам, уступая место отчаянию. – Это глупо, я прекрасно это понимаю! Разумеется, он там был. Более того, выходил из конюшен, куда ушел, смею предположить, чтобы запрячь лошадь в карету, или что там у нее стоит, чтобы увезти тело и где-нибудь его выбросить. Отсюда рукой подать до Гайд-парка. Этого было достаточно. Разумеется, оно было бы обнаружено, зато никто не увидел бы никакой связи ни с ней, ни с ним. Но мы прибыли туда слишком рано. Мы не видели их вместе, и она ничего не говорит.

– И вы не спросили его, потому что сами не хотите этого знать, – закончил за него Питт.

– Что-то в этом роде, – с несчастным видом признался Талбот. – Но если вам этого хочется, что ж, тогда Особой службе все карты в руки. Берите это дело себе! Целиком! Давайте, допросите его. Он живет на Полтон-Сквер в Челси. Номер дома мне неизвестен, но вы можете спросить. Вряд ли там живет много министров.