Трущобы Севен-Дайлз - [16]

– Я попытаюсь найти ответы на ваши вопросы, – произнес Питт. – Но это потребует известного сотрудничества с вашей стороны, сэр.

– Насколько то будет в моих силах, – ответил Райерсон. Он пребывал в таком отчаянии, что был готов откликнуться на любое предложение о помощи. Питта это слегка успокоило. По крайней мере, этот человек еще сохранил толику здравого смысла.

– Но я не потерплю, если вину за мои действия возложат на нее, и я не стану ради спасения собственной репутации приносить ложные клятвы. В любом случае тем самым я оказал бы себе медвежью услугу, и мистер Гладстон это знает. Человек, солгавший в своих корыстных целях, в конце концов солжет еще не один раз.

– Да, сэр, – согласился Питт. – В мои намерения не входило склонять вас ко лжи, а наоборот, чтобы вы сказали мне правду. Ничего не говорите про ваше присутствие в Иден-Лодж, если только полиция не загонит вас в угол. Но я думаю, они еще довольно долго будут воздерживаться от этого вопроса.

Райерсон печально улыбнулся.

– Пожалуй, – согласился он. – Что, собственно, поручил вам Виктор Наррэуэй, мистер Питт?

По лицу Райерсона промелькнуло новое выражение. Питт затруднялся сказать, какое именно. Точно он знал лишь одно: оно отражало нечто темное, что было в его душе.

– Выяснить правду – ответил он, чуть поморщившись, ибо отлично знал, что взвалил на себя неимоверную, а может, и невыполнимую задачу, и даже если справится с ней, правда, которую он узнает, будет ему ненавистна, а любая попытка ее скрыть будет сопряжена с еще большей болью.

Райерсон не ответил ему. Поднявшись с кресла, он лично проводил Питта до двери, проигнорировав застывшего в ожидании лакея.

***

Оставшуюся часть утра и начало дня Питт посвятил поиску полицейского врача и разговору с ним. Врач был крупный мужчина с тяжелыми плечами и тройным трясущимся подбородком, который незаметно переходил в шею. Вокруг внушительной талии был завязан передник, руки отмыты до розового цвета – наверно, с тем, чтобы удалить свидетельства его ремесла, даже если запах карболки и уксуса въелся в них намертво. Увидев Питта, он приветствовал его с дружелюбной укоризной.

– Думал, что навсегда избавился от тебя, когда ты покинул Боу-стрит, – произнес он на редкость приятным голосом. Пожалуй, это была самая привлекательная его черта, не считая волос – густых, кудрявых и таких чистых, что они блестели в свете газовых ламп под потолком его кабинета. Он вопросительно поднял брови. – Что тебе нужно? Я не знаком ни с какими бомбистами и анархистами. Кстати, мое неведение мне дорого, и я намерен пребывать в нем до своего последнего вздоха, в весьма преклонном возрасте, сидя где-нибудь на солнышке на скамейке в парке. Так что ничем не могу помочь, но могу попытаться, если ты будешь настаивать.

– Лейтенант Эдвин Ловат, – ответил Питт. Мистер Макдейд ему нравился, но еще больше Питту нравилось время от времени извлекать из него ту или иную полезную информацию.

– Мертв, – просто ответил Макдейд. – А если быть точным, скончался от огнестрельного ранения в область сердца. Выстрел произведен из небольшого пистолета и с близкого расстояния. Метко и аккуратно.

– Это требует особого умения? – спросил Питт.

– Только для слепого, стреляющего по движущейся мишени! – Макдейд покосился на Питта. – Ты еще не видел тела? – Его слова прозвучали скорее как констатация факта, а не как вопрос.

– Еще нет, – признался Питт. – А надо?

Макдейд пожал массивными плечами, отчего его подбородки снова затряслись.

– Если только тебе не интересно узнать, как он выглядел. А выглядел он как и любой другой хорошо сложенный английский солдат, живущий в свое удовольствие и не отказывающий себе во вкусной, сытной пище. А вот двигался он явно недостаточно. Еще десяток лет, и мышцы стали бы дряблыми и покрылись слоем жира. – Похоже, Макдейд был искренне этим расстроен. – Но в целом при жизни это был видный мужчина. Правильные черты лица, красивая голова и волосы, полный рот зубов, что для человека, которому уже за сорок, очень даже неплохо. Но приятным в общении человека делают ум и чувство юмора, а о них трудно судить, когда имеешь дело с мертвым телом. – Говоря последние слова, Макдейд отвернулся. Питту показалось, что он уловил в его голосе смущенные нотки. Макдейд как будто пытался оправдать свои массивные габариты, защитить себя от возможной критики в свой адрес, хотя на эту тему не было сказано ни слова.

– Верно, – согласился Питт, который тоже не считал себя красавцем. Внезапно он улыбнулся. Макдейд покраснел.

– Что еще ты хочешь знать? – спросил он, резко обернувшись к Питту. – Он был застрелен. Прямо в сердце. Не знаю, что это, удача или твердая рука. Но смерть была мгновенной!

– Спасибо. Больше ты мне ничего не хочешь сказать?

– Что именно? – Макдейд недоуменно повысил голос. – Что его убил косоглазый и хромой левша? Прости, но не могу. Он был застрелен с расстояния в пару ярдов. Стрелявший крепко держал пистолет и знал, что делает. Ну как, я чем-то тебе помог?

– Нет. Тем не менее спасибо, что уделил мне время. Могу я на него взглянуть?

Макдейд махнул короткой толстой рукой куда-то в сторону двери.