Трупный синод - [15]

— Он был… солунским архиереем39. А мне было пятнадцать лет.

Бонифаций окончательно вышел из-под влияния Морфея.

— Так вот в чем причина внезапного пострига отца Мефодия40!

— Вижу, Ваше Святейшество, насколько вы потрясены. Мои грехи не позволяют находиться рядом с вами, дабы ничто не опорочило ни вашего сана, ни святость этих стен. На родине меня прозвали никейской шлюхой, и я вполне заслужила это.

— Послушайте, а ваш муж знает об этом?

— Мне кажется, что он с усилием старается сделать вид, что считает это все злословием своих противников. Так или иначе, но в наших чувствах появилась трещина, которая навряд ли когда-нибудь исчезнет. Мой муж благородный и рассудительный человек, отважный воин, я недостойна его мизинца. Но под угрозой окончательной компрометации, я пришла во двор Льва.

— И…..

— К счастью или к горю, но кесарем Львом вскоре был раскрыт заговор, готовившийся в пользу его брата Александра. Лев подверг пыткам многих подозреваемых в этом деле, и о моих намерениях его предупредили заранее. Предупредили те же самые евнухи, которые перед угрозой разоблачения наперегонки пытались спасти свою шкуру. Благодарение Богу, что они на дыбе не сказали больше, чем было на самом деле, мне удалось спасти свою жизнь и оказаться здесь перед вашими святыми очами и в полной вашей власти. Скажите, могу ли я рассчитывать на ваше снисхождение?

— Не на мое, но на Божье снисхождение может рассчитывать даже самый заблудший человек. Бог для нас ведь такой же строгий родитель, какими мы являемся для наших детей, причем родитель лишенный суетных помыслов. Но, как бы ни был строг родитель, его сердце всегда готово умилиться, когда он видит искреннее раскаяние своего ребенка! Ведь так?!

— Мне так хотелось бы в это верить!

— Господь услышит душу, не упорствующую в грехе своем. К вашим искренним молитвам Создателю всего сущего я добавлю и свое прошение за вас.

— Благодарю вас, святой отец. Вы сняли с моей души тяжкий груз, отравлявший все мое существование и не позволявший радоваться подаренной мне Господом жизни. Что я могу сделать и какие дары принести вам?

— Опять же, не мне дочь моя, но Господу, одному ему. Молитесь и просите прощения, совершите паломничество к мощам великих святых, держите в строгой чистоте тело и душу, и Бог услышит вас.

— Может, стоит задуматься о пострижении в монастырь? Моя душа настолько слаба, а мир настолько полон соблазнов, — случайно или нет, но плащ в этот момент оголил ногу гречанки почти что до колена.

— Зачем же, — папа отвел взгляд, — …….мир лишать столь …. столь совершенной… красоты?

Теодора задумалась.

— Вы помните, как Мария Магдалина пришла ко Христу?

— Странный вопрос, дочь моя, конечно.

— Разрешите мне, падшей грешнице, омыть ноги тому, кто внес в мою душу мир и спокойствие, был так строг и убедителен.

Бонифаций был до глубины души смущен и польщен одновременно. Теодора опустилась на колени перед ложем папы и охватила его ноги, свисавшие с кушетки.

— Что вы делаете, Теодора? Перестаньте, я вам приказываю, — у папы начало перехватывать дыхание, и густая краска прилила к его лицу.

Она покрыла ноги папы поцелуями

— Распорядитесь принести воды и ароматических масел.

Бонифаций собрался было хлопнуть в ладоши и воззвать к слугам, но Теодора прервала его:

— Вы хотите, чтобы ваши слуги видели это? Меня это несколько смущает.

— Вам тоже звать моих слуг не с руки. Придется все сделать самому, — это было то, что нужно Теодоре.

Понтифик кряхтя сполз с кушетки и вошел в придворную, где приказал слугам принести таз, воду и византийские мыла и оставить их перед покоями.

— Я сделаю все сам.

Слуги за десять дней нового понтификата уже начали немного привыкать к чудачествам Бонифация, в числе которых была, в частности, привычка в полном одиночестве обильно ужинать прямо в своей спальне. Пожав плечами, они выполнили его приказания. После этой аудиенции самые невероятные слухи о визите Теодоры к Бонифацию были обеспечены. Но это ничуть не беспокоило Теодору. Она четко знала, что делает, и с нервами у нее было все в порядке. Воспользовавшись тем, что папа был занят хлопотами с этим проклятым тазом, кандидатка в новые Магдалины перво-наперво аккуратно прорвала маленьким кинжалом шов папской подушки, лежавшей на кушетке. Затем она достала из своего кошеля шарик свиного пузыря, проткнула его тростниковой трубкой и недрогнувшей рукой быстро ввела жидкость, содержавшуюся в пузыре, в папскую подушку. Дело было сделано.

Но свою роль кающейся грешницы надо было доиграть до конца. И ноги понтифика были Теодорой не только вымыты, но и, в соответствии с евангельским сюжетом, высушены ее же собственными волосами, что привело Бонифация в совсем уже щенячий восторг. Он в равной степени умилялся как наблюдаемому им раскаянию после столь чудовищного грехопадения, так и своей назидательной роли при этом. Вероятно, здесь была немалая гордыня, но Бонифацию некогда было об этом думать. Тем более что у восседавшего над склонившейся Теодорой понтифика была прекрасная диспозиция для созерцания временами обнажавшейся груди шальной гречанки, занятой вытиранием святейших ног.