Труп в оранжерее - [6]

Следователь: Почему вы пошли именно этим путем?

Свидетельница: Потому что это было быстрее, чем отпирать переднюю дверь или черный ход.

В этот момент жюри был вручен план охотничьего домика в Ридлсдейле. Этот просторный двухэтажный дом, построенный в простом стиле, сдавался в аренду настоящим владельцем, мистером Уолтером Монтегю, герцогу Денверскому на сезон во время отсутствия мистера Монтегю.

Свидетельница (продолжая): Когда я подошла к двери оранжереи, то увидела снаружи человека, склонившегося над чем-то на земле. Когда он поднял голову, я удивилась, узнав в нем своего брата.

Следователь: Прежде чем вы поняли, кто это, о чем вы подумали?

Свидетельница: Едва ли мне что-то пришло в голову, ведь все случилось так быстро. Наверное, я подумала, что это грабители.

Следователь: Его светлость сообщил нам, что, увидев его, вы вскрикнули: «О боже! Ты убил его!» Вы можете сказать, почему вы сделали это?

Свидетельница (очень бледная): Я подумала, что мой брат, должно быть, наткнулся на грабителя и выстрелил в него при самозащите, — если я вообще о чем-то думала.

Следователь: Такое вполне возможно. Вы знали, что у герцога был револьвер?

Свидетельница: О, да. Я знала.

Следователь: Что вы сделали затем?

Свидетельница: Мой брат послал меня наверх, чтобы я позвала на помощь. Я постучала в комнату мистера Арбатнота и в комнату четы Петтигру-Робинсон. Затем я внезапно почувствовала себя плохо и вернулась в свою спальню, чтобы взять немного нюхательной соли.

Следователь: Одна?

Свидетельница: Да, все бегали вокруг и кричали. Я не могла выносить этого, я…

Тут свидетельница, которая до сих пор давала свои показания очень спокойно, хотя и тихим голосом, внезапно упала в обморок, и пришлось помочь ей покинуть комнату.

Следующим вызванным свидетелем был Джеймс Флеминг, слуга. Он помнил, что принес письма из Ридлсдейла в 21.45 вечера в среду. Он отнес три или четыре письма герцогу, который находился в комнате, где хранились охотничьи ружья. Он никак не мог вспомнить, было ли одно из них с египетской маркой. Он не собирал марки; его хобби были автографы.

Затем дал показания достопочтенный Фредерик Арбатнот. Он отправился спать вместе с остальными незадолго до десяти часов.

Он слышал, как сам Денвер поднялся несколько позже — он не мог сказать, насколько позже, так как в это время чистил зубы. (Смех в зале.) Он, конечно, слышал громкие голоса и ссору, происходящую по соседству и в коридоре; слышал, как кто-то сбежал вниз по лестнице; выглянув из двери своей комнаты и увидев Денвера в коридоре, он сказал: «Привет, Денвер, что за ссора?», но ответа не получил. Денвер побежал в свою спальню и прокричал из окна: «Не будь задницей, приятель!» Он действительно выглядел очень сердитым, но достопочтенный Фредди не придал этому никакого значения. Кто-нибудь всегда доставал Денвера, но это никогда ни к чему не приводило. Больше пыли, чем драки, по его мнению. Был знаком с Кэткартом непродолжительное время — всегда считал его нормальным — нет, он не любил Кэткарта, но считал его нормальным, понимаете, и ничего плохого о нем не слышал. О господи, нет, он никогда не слышал о том, чтобы Кэткарт обманывал в картах! Ну нет, конечно, он не искал общения с людьми, обманывающими в картах, — это не то, чего обычно ожидаешь. Он был когда-то в клубе в Монте-Карло — и ничего не заметил в ходе игры. Не замечал ничего особенного в отношении Кэткарта к леди Мэри или ее к нему. Не предполагал, что когда-либо заметит что-нибудь; не считает себя наблюдательным человеком. По своей природе он не любитель вмешиваться; счел, что перебранка в среду вечером — не его дело. Лег в кровать и заснул.

Следователь: Вы слышали что-нибудь еще той ночью?

Достопочтенный Фредерик: Нет, до тех пор, пока бедная маленькая Мэри не разбудила меня. Затем я поковылял вниз и нашел Денвера в оранжерее, где он обмывал голову Кэткарта. Мы думали, что должны очистить гравий и грязь с его лица, понимаете.

Следователь: Вы не слышали никакого выстрела?

Достопочтенный Фредерик: Ни звука. Но я сплю довольно крепко.

Полковник и миссис Марчбэнкс спали в комнате над тем, что называется кабинетом, но в большей степени является курительной. Они оба дали одинаковые показания по поводу беседы, которую они вели в 23.30. Миссис Марчбэнкс засиделась допоздна, занимаясь составлением писем, тогда как полковник уже лег спать. Они слышали голоса и беготню, но не обратили на это никакого внимания. Для членов компании не было необычным кричать и бегать. Наконец, полковник сказал: «Ложись спать, моя дорогая, уже половина двенадцатого, а нам завтра рано вставать. Ты будешь ни к чему не пригодной». Он сказал так потому, что миссис Марчбэнкс была заядлая спортсменка и всегда несла свое ружье вместе с остальными. Она ответила: «Я уже иду». «Ты — единственная грешница, сжигающая масло полуночи, все уже погасили лампы», — заметил полковник, на что миссис Марчбэнкс ответила: «Нет, герцог еще не спит; я слышу его шаги в кабинете». Полковник Марчбэнкс прислушался и согласился с ней. Ни один из них не слышал, как герцог поднимался снова. Они также не слышали никакого шума ночью.