Труп не может больше ждать - [23]

– Голливуд!

– Конечно, – ответила я, – там, где дают мало! Я решила, что это прекрасная острота, и была очень довольна собой, вылезая из такси. На тротуаре стоял греческий бог, и наверно, он видел мои ноги больше, чем ему полагалось бы. В его глазах появился интерес, и он улыбнулся, показывая свои белые зубы.

– Привет, деточка! – сказал он глубоким сильным голосом, который всегда наводит меня на мысль, что в моем туалете что-то не в порядке.

– Привет, – застенчиво ответила я и уже совсем было собиралась ему улыбнуться, когда проклятый шофер высунулся из окошка машины и крикнул:

– Подождите! Вы оставили свои трусы на заднем сиденье!

Греческий бог моментально отступил назад, его улыбка исчезла, как увядший цветок. Он в ужасе уставился на меня, а потом пошел так быстро, как будто собирался дойти до Майами к следующему утру. Я пошла к дому, делая вид, что не слышу вульгарного смеха шофера.

Как Хэролд Андерсон сказал мне, наверх шли ступеньки. Я постаралась ступать так, чтобы пропускать каждую четвертую: я загадала, что если мне это удастся, то с Джонни все будет в порядке. Один мой знакомый однажды объяснил мне это. Он говорил, что когда ты делаешь такие вещи, то это не более чем условный рефлекс. Когда бы мы с ним ни встречались, он всегда приставал ко мне. Если я заламывала его руку, он тоже говорил, что это условный рефлекс. Если же я слишком уставала, чтобы сбросить его руку, то он говорил, что это любовь, и не пойду ли я с ним в квартиру немного выпить? Я так никогда его и не поняла.

Я поднялась на самый верх и ни разу не коснулась четвертой ступеньки. Мне сразу же стало легко при мысли о том, что с Джонни ничего не случится. На двери вместо звонка был дверной молоток. Я подняла его и с силой ударила по деревянной двери, и дверь стала медленно открываться. Значит, молоток воздействует на какой-то механизм, либо дверь была не заперта. А Джонни еще пытался говорить мне, что овладеть методом дедукции очень трудно! Я вошла в квартиру и очутилась в небольшой прихожей, на полу лежал красивый ковер.

– Мистер Андерсон! – сказала я. – Хэролд Андерсон? Никто не ответил, и я позвала громче, но все равно никакого ответа не получила. Быть может, это какой-то трюк? Может, Андерсон велел мне прийти сюда, чтобы обыскать тем временем мою квартиру. Что ж, злорадно подумала я, может, он сумеет ответить тому типу, который спрашивает об этике! Ничего более интересного они там не найдут, в этом я была уверена. Я закрыла глаза и постаралась представить, что предпринял бы в подобном положении Джонни, и пока я над этим раздумывала, я снова открыла глаза и поправила шов на своих чулках. Вот последнего Джонни никогда бы не сделал.

Самое разумное – сейчас же уйти из этого дома. Но у меня было смутное чувство, что Джонни никогда бы так не поступил, по крайней мере, не осмотрев квартиры. В квартире была гостиная, кухня, две спальни и ванная. Я осмотрела их именно в этом порядке. Если бы судьба была на моей стороне, я сломала бы ногу, поднимаясь в эту квартиру! К тому времени, когда я дошла до ванной, я была твердо убеждена, что здесь никого нет и что я просто теряю время. Я открыла дверь настежь и вошла, затем я покраснела и быстро отвернула голову.

– Мистер Андерсон! – холодно сказала я, – Если вы не запираете дверь ванной, когда купаетесь, то вы, по крайней мере, могли мне это сказать!

Мне казалось, что я разговариваю достаточно вежливо. За кого он меня принимал: за своего брата, что ли?

Он не нашелся, что ответить.

– Если вы не хотите со мной разговаривать, то зачем было звонить и приглашать меня сюда? – возмутилась я, – Вы что, сумасшедший?

Он опять ничего не ответил, и я решилась. Я не собиралась терять времени, стоя на пороге его ванной с отведенными в сторону глазами, когда он даже не удосужился говорить со мной! Я решила уйти!

Я сделала четыре шага. Но затем внезапно остановилась. Это было немного странно. Естественно, я бросила на него только один взгляд и, когда поняла, что он купается, немедленно отвернулась, но все это было немного странно. У кошек и женщин любопытство развито примерно одинаково, и я стала вспоминать, что поразило меня больше всего. Чем больше я думала, тем больше убеждалась, что Андерсон был первым человеком из всех, кого я знала, который принимал ванну лицом к воде.

Лицом к воде!

Я настежь распахнула дверь и вбежала в ванную. Лицо его действительно было глубоко под водой. Я схватила его за волосы и вытащила голову на поверхность, но это ничего не изменило. Пол был скользкий, и я чуть не свалилась к нему в ванну, прежде чем мне удалось вытащить его из воды настолько, что головой он коснулся пола, ноги, переброшенные через край ванны, оставались в воде. Я сделала то, что мне не хотелось делать. Я чуть приподняла голову и взглянула в лицо. Борода его была мокрой и скользкой, а рот был открыт от удивления. Он не дышал. Ноги у меня подкосились, и я отпустила его. Голова его ударилась об пол, и я попыталась вновь встать на ноги, но стены стали вращаться перед глазами. Они вращались все быстрее, а в моих ушах нарастал шум, затем мое сознание отключилось.