Труп на балетной сцене - [78]

Утром, не дожидаясь Эймс, она позвонила в аптеку и попросила доставить ей монистат. Потом заварила чай и отправилась к себе в кабинет, где хранился популярный справочник по фармакологии; Джульет смутно помнила, что этот препарат следует принимать по ночам. Как ни странно, теперь, когда помощь была близка, зуд невыносимо усилился. Вряд ли она сумеет выдержать еще шестнадцать часов. А если принять лекарство и работать лежа?

Джульет отыскала книгу, уселась в кожаное кресло и стала листать страницы: либриум, лопрессор, лувокс, макродонтин, мекстил, мистенфло, микронор, модикон…

Мистенфло? Какое-то странное мгновение слово порхало в сознании, словно обещающая волшебное прозрение сказочная пташка.

Дыхание Джульет участилось, она начала читать.

«Подобно стайтотеку, принадлежит к группе содержащих мизопростол препаратов. Препятствует выделению желудком кислоты, защищает слизистую оболочку… Больные, принимающие нестероидные, противовоспалительные средства, например против острого или хронического артрита, могут употреблять мистенфло, чтобы воспрепятствовать образованию язвы. Противопоказания: нельзя принимать во время беременности, поскольку мистенфло может привести к выкидышу».

«Мистенфло, дура ты дура!» Совершенно забыв про зуд, Джульет швырнула справочник себе на колени. Никакие не mistenflûte. Теперь она вспомнила, что это слово относилось не к вещи, а к человеку — такой-то и такой-то. И стало давно архаичным. А «штуковина» по-французски будет «truc» или «machin».

Она долго сидела, размышляя. Но постепенно, словно перед ней разворачивалась свернутая последние два месяца географическая карта, начала понимать последовательность событий. Сопоставила замеченное прежде, но в тот момент неосознанное со словом, которое только вчера слышала от Рут и произносила сама, и у нее сложилась ясная картина событий. Словно сомнамбула, Джульет поднялась в кабинет, включила компьютер и вошла в операционную систему.

Набрала «мизопростол».

Наряду с прочими заголовками на экране выскочило: «Бразильские эксперименты с сайтотеком». Далее следовал текст:

«В Бразилии, где запрещены аборты, с начала восьмидесятых годов используется синтетический препарат мизопростол, который принимают как под наблюдением врача, так и самостоятельно, добиваясь тайного и недорогого прекращения беременности…»

Бразилия. Мысль Джульет вернулась к тому дню, когда она впервые оказалась в студии Янча. Какая же она тупая — не разглядеть очевидного! Однако чтобы все понять до конца, придется задать Электре Андреадес один… нет, целых два вопроса.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Было без пяти десять, когда Джульет позвонила в студию Янча.

— Вы мне не поможете, Гейл? — Пришлось импровизировать. — Я хочу организовать небольшое чествование Рут после премьеры. Могу я переговорить с Электрой Андреадес?

Как она и рассчитывала, Электра была уже в студии, но репетиции пока не начались. Вскоре в трубке послышался голос балерины.

— Извините, что беспокою… — начала Джульет, задала свои вопросы и получила те самые ответы, которые ожидала. А объяснения по поводу проявленного интереса обещала дать позже. Повесив трубку, она набрала домашний номер Мюррея, там включился автоответчик. Джульет оставила сообщение и попыталась позвонить в участок.

— Детектива Лэндиса нет, — ответил чей-то торопливый голос.

— Он сегодня вернется?

— Понятия не имею.

Она и там оставила сообщение, подчеркнув, что дело носит сугубо официальный характер, а пока, дожидаясь, когда Мюррей с ней свяжется, решила, что стоит заняться библиотечной работой. Четыре или пять лет назад, когда она писала «Марианну, или Уловку актера», роман о гувернантке, которую наняла великая матрона сцены эпохи Регентства, ей пришлось в театральном отделе Библиотеки сценических искусств Линкольновского центра знакомиться с биографией Сары Сиддонс. Тогда Джульет отметила, что многие читатели рылись в материалах о ныне здравствующих актерах. Еще один телефонный звонок — и Джульет выяснила, что подобные справочники есть и об артистах балета. Час спустя (задержавшись, чтобы намазаться монистатом, и черт с ним, что после этого полагалось принять горизонтальное положение) Джульет заполнила маленький листок-требование и подала библиотекарше. А взамен получила пухлую папку с обзорами, газетными статьями, фотографиями, программами и пресс-релизами, которые в течение пятнадцати лет собирали усердные работники Нью-Йоркской публичной библиотеки. Ранние фотографии изображали сухопарого юношу с выгоревшими волосами и обветренным лицом, юношу, который (как информировал сопроводительный текст) вырос в Форт-Пиллоу, штат Теннесси.

Джульет терпеливо переворачивала вырезки и пристально вглядывалась в нечеткий газетный шрифт, словно это были письмена древних цивилизаций. Но так и не обнаружила в «Нэшвилл-курьере» ни одной заметки о поражавшем воображение зрителей местном вундеркинде. И даже в «Форт-Пиллоу стар» не встретила никаких интервью с гордыми своим чадом родителями или его братьями и сестрами. Короткая статейка преподавателя балетного танца из Мемфиса — и это все. Джульет подняла глаза и натолкнулась на взгляд гипсового Нижинского. От библиотечных кондиционеров ее пробирала дрожь.