Труды [заметки]

1

1… никакой непрерывностью стиля (dictaminis). — «непрерывность стиля», или «диктовки», была бы, вероятно, если бы три диалога были объединены одной драматической «рамкой».

2

2… «… нельзя замкнуть никаким началом или концом». — Ср.: «Монологион», гл. XVIII, 33, 9.

3

3… в высказывании. — «Enuntiatione». Ансельм вслед за Боэцием употребляет термины: «oratio», «enuntiatio», «propositio» как синонимы.

Общую теорию «истинного высказывания» как высказывания, обозначающего существующее как существующее и несуществующее как несуществующее, он заимствует у Боэция, из его комментария к аристотелевскому трактату «Об истолковании». Аристотелевское определение «высказывающей речи» (мы так передаем oratio), воспроизведенное Боэцием и Ансельмом, см.: «Об истолковании», 16b27, далее.

4

4… высказанная вещь (res enuntiata). — На это место Шмидт приводит важную цитату из боэциева комментария к «Категориям»: «Из тех, что приводятся друг к другу (convertuntur) согласно последовательности сущности (secundum essentiae consequentiam), то, что в каком-то смысле является причиной другого, правильно называется «первейшим по природе» (prius natura). Что нечто подобное имеет место, ясно: например, «бытие человеком», согласно последовательности, приводится к истинному высказыванию о нем.

Ведь, если некто есть человек, то истинно высказывание «он есть человек», и если истинно высказывание «он есть человек», то из этого следует, что он есть человек. И при этом, конечно, никак не истинное высказывание является причиной существования вещи (causa ut sist res), но видно, что, в некотором смысле, вещь (res) является причиной того, что высказывание истинно. Ибо высказывание с необходимостью называется истинным или ложным (смотря) по тому, имеет место вещь или не имеет» (Migne, PL, t. 64, 285, далее). О значении «вещи» у Ансельма см. также примеч. 44 к диалогу «О грамотном».

5

5… или ее обозначение (significatio). — Один из трудных для интерпретации терминов. В данном диалоге, видимо, следует ориентироваться на его осмысление как «независимого от референции значения высказывания», хотя мы согласны с Хопкинсом (Хопкинс, Ричардсон, 1967, с. 15) в том, что Ансельм четко не проводит идею, что предложения имеют референтами «положения дел». Важно также отметить, что это независимое от «референции» значение высказывания должно быть, очевидно, явным образом реализовано в структуре высказывания.

6

6… тогда есть в ней истина, и она истинна. — Истинность высказывания должна опираться как на «внешний» фактор «референции» (в противном случае, истинным будет всякое правильно построенное высказывание), так и на «внутренний» фактор «правильности» (в противном случае уже нельзя говорить об истине в собственном смысле, а только, может быть, о каком-то сигнальном» соответствии между «положением дел» и «высказыванием»).

Определение (Боэция), воспроизводимое Учеником, соединяет в себе оба фактора.

7

7. Для чего создано утверждение? — Это предложение значит также и «Для чего делается утверждение?» Речь идет об общем назначении пропозициональной формы как таковой, которое реализуется в каждом конкретном применении.

8

8. Для обозначения существующего как существующего. — Ad significandum esse quod est. «Для обозначения того, что имеет место то, что (действительно) имеет место». Форму «существующего как существующего» применяем из соображений благозвучия, не в специальном смысле «существования».

9

9… когда обозначает то, что должно, обозначает правильно (recte)? — «Правильность» у Ансельма сохраняет некоторую связь с значением «прямизны», поэтому неслучаен в конце диалога пример с прямой палкой (191, 6, далее).

Это связано с его общей «образной» теорией предложения.

10

10… высказывающая речь истинна даже тогда, когда она обозначает как существующее то, чего не существует. Здесь можно думать о двух типах примеров: когда ночью говорится «сейчас день» (Dies est) — это хотя моментально и не истинное, но правильное и потому, в некотором смысле, истинное высказывание; как только наступит день, оно будет полноценно истинным; 2) когда сообщается о вымышленном (или фантазированном) событии, например, как у Эдмера рассказывается детский сон Ансельма: «Попав на небеса, Ансельм увидел широкую ниву, а на ней нерадивых жниц». — Это высказывание и правильно, и передает некоторую истину, но о нем нельзя сказать, что оно обозначает существующее как существующее, потому что истину оно передает, строго говоря, неизвестно какую и не прямо (recte), а косвенно. Однако оно во всем подобно другим предложениям языка (здесь нет даже никаких «химер» или пустых понятий), потому что разделяет с ними свойство «обозначать» нечто как существующее (или как несуществующее), «изображать» некоторое положение дел.

11

11… только потому, что не было возможности дать ей способность обозначать вещь как существующую (лишь на то время), пока эта вещь существует, или как несуществующую (лишь на то время), пока эта вещь не существует. — Онтологически первичной является истина, связанная с назначением высказывания. Она реализуется в истинных предложениях, т. е. в предложениях правильной формы. А они, будучи материальными реализациями, относительно независимы от «онтологически первичной ситуации», и поэтому появляется возможность комбинаций, когда они обозначают как существующее то, чего не существует.

12

12… первое от природы, второе же привходящим образом (accidentaliter) и в соответствии с употреблением. — Одно — истинность высказывания относительно его онтологически первичной ситуации, т. е. такой, когда есть некое положение вещей, для которого это высказывание специально создано как обозначение. Эту ситуацию всегда можно представить относительно любого правильного предложения языка, поэтому этой истинностью высказывание обладает всегда. Другое — истинность в реальной языковой ситуации, основанной не на «первичных» отношениях значащего и обозначаемого, а на комбинации «случайных» значений. Здесь может оказаться, что совершенно правильное и в первом смысле истинное высказывание, например, «сейчас день» (оно вполне осмысленно для «первичной» ситуации, когда есть день(, окажется неистинным, и наоборот, совершенно, на первый взгляд, невероятное и неосмысленное окажется буквально истинным (как предсказание Макбету о том, что «пойдет лес»). Если S — предложение, T — истина (обо)значенная, а Т2– истина «референции», то всегда Т2(S) > Т1(S). Таким образом, любое предложение, имеющее истину референции, «дважды истинно». Это различение перенимает у Ансельма Фома Аквинский. Хопкинс приводит цитату из «Summa theologica»: I. 16, 2 к 3. «Так, например, предложение: «Сократ сидит», когда он сидит, истинно и по истине вещи (et veritate rei), поскольку оно является некоторым значащим выражением (vox significativa); и по истине обозначения (veritate significationis), поскольку обозначает истинное мнение. Но, когда Сократ встает, первая истинность (veritas) остается, а вторая — изменяется» (Хопкинс, Ричардсон, 1967, с. 15).

13

13… «Человек есть животное» или «Человек не есть камень». — Классические примеры «аналитических» суждений в аристотелевско-боэцианской традиции. См. примеч. 7, 16 к диалогу «О грамотном».

14

14… Представление (cogitationem). — О значении «cogitare» см. примеч. 37 к «Прослогиону».

15

15… что «Диавол не устоял в истине». — См.: Ин. 8, 44.

16

16… «делающий злое ненавидит свет» и «поступающий по правде приходит к свету». — В Вульгате: Io. 3, 19–21: «qui mala agit, odit lucem» (20); «qui facit6 veritatem, venit ad lucem» (21). В дальнейшем мы немного редуцируем перевод цитат к задачам Ансельма.

17

17… творить правильное — значит творить истину. — Ансельм доказывает эквивалентность выражений «творить доброе» и «творить правильное» из того, что оба они противоположны одному и тому же («творить дурное»).

18

18… от источника своего бытия получает свойство греть. — Дословно: «откуда имеет «быть», оттуда же имеет и «греть».

19

19… «получит каждый, сколько принес». — 2 Кор. 5, 10.

20

20… «не устоял в истине». — Ин. 8,44.

21

21. Иначе говоря, заблуждается само внутреннее чувство, а не внешнее обманывает его. — Понятие о внутреннем чувстве (sensus interior) было развито Августином. Августин рассматривает внутреннее чувство как то, которое воспринимает и судит данные пяти внешних чувств. Человек как разумное существо отличается от животных только тем, что имеет разум, тогда как внутреннее чувство — общее свойство всех животных (De libero arbitrio, кн. 2, гл. 4–5). Во всех живых существах внутреннее чувство координирует информацию, приносимую внешними чувствами, так что именно оно осуществляет отнесение наших, например, зрительных и акустических впечатлений к одному объекту. Августиновское «внутреннее чувство» можно сравнить с аристотелевским «общим чувством» («sensus communis» — «О душе» III. 1–425a 25–30). Из двух древних традиций отношения к «истине чувств» — парменидовской скептической и эпикуровской положительной — Ансельм примыкает ко второй.

22

22… когда зрение проходит. — Хопкинс отмечает, что в этой главе Ансельм приводит примеры с точки зрения, согласно которой зрение есть истечение из глаза особого светового луча, встречающегося с лучом «внешнего» света.

Интересно заметить, что это истекающее «зрение» у Ансельма обладает в какой-то степени измеримыми физическими свойствами (определенной интенсивностью «чувствительности» к цвету).

23

23… через кристалл. — Транслитерация. «Crystallus» может значить кристаллообразный лед, горный хрусталь.

24

24… еще не насыщена первым цветом. — Перевод всего абзаца (184; 14–21) интерпретирующий и не дословный. Но смысл этого примера вряд ли допускает два толкования.

25

25… показать это (ostendere). — Глагол «ostendere» реже всего имеет у Ансельма смысл, близкий к нашему «остенсивному определению». Чаще всего, он значит «понятно объяснить» (как здесь) или «пояснить на примере», обычно какое-то правило, которое уже было сформулировано.

26

26… что нечто могло бы быть другим, чем то, что оно есть в ней? — Хопкинс: «Показав, что истина есть в предложениях, мыслях, воле, действиях и чувствах, Ансельм утверждает, что она есть в природе (сущности) всех вещей… В гл. IV «Монологиона» (17; 1, далее) он отождествляет «сущность» и «природу» («essentia» и «natura»). (Хопкинс, Ричардсон, 1967, с. 23).

27

27… недолжным, поскольку это относится к тому, чьей неправедной (iniqua) волей затевается. — Два смысла «должного»: 1) «должное» с точки зрения теодицеи, для человека «этически нейтральное»; что бы он ни сделал — все в этом смысле хорошо и должно, поскольку Бог этому не воспрепятствовал; 2) «должное» с точки зрения моральной свободы; в этом смысле хорошо и должно только этически правильное. Хопкинс отмечает параллелизм в структуре анализа Ансельмом истинности предложения и истинности как характеристики воли.

28

28… например, возьмем «побитие». — Перевод примера интерпретативный и довольной условный. Объектом анализа является вновь паронимическое отношение. Ансельм пытается компенсировать недостаточность обычного словоупотребления, сливающего различные значения в одинаковой внешней форме выражений и на основе формулировки наблюдений над «онтологией» латинского словообразования показывает, как разные значения «должного» и «недолжного» могут реализовываться в одинаковых по виду языковых выражениях.

29

29… Такой же оборот речи есть для «возможности» и «невозможности» (potentia et impotentia). — Перевод условный, вообще-то: «сила» и «бессилие» («мощь» и «немощь»(, но здесь желательно было сохранить связь и с нейтральной (теоретической «возможностью». Ср7: «Прослогион», гл. VII. 105; 9, далее.

30

30… ибо и само то, что нечто существует, «говорит», что оно должно существовать. — «Существовать» здесь также в широком значении «иметь место». «Должно» здесь, скорее, в этически нейтральном смысле, при котором смысл этический остается в качестве проблемы. Может быть, речь идет здесь о том, что «истина показывает себя»?

31

31… в моем «Монологионе». — См. выше, гл. I. В нижеследующем разъяснении доказательства «Монологиона» Ансельм акцентирует аналитическую природу суждений, не останавливаясь специально на паронимии (ср. наше примеч. 36 к «Монологиону»).

32

32… можно показать. — Непонятно, имеет ли в виду Ансельм какой-то пример доказательства о математических линиях; скорее всего, нет. Вероятно, он основывается здесь на общих соображениях аналогии, которые играют важную роль в трактате.

33

33… в подлежащем (in subiecto). — См. примеч. 24 к диалогу «О грамотном».

34

34… что справедливость (iustitia). — «Справедливостью» и «праведностью» мы переводим один и тот же термин «iustitia», имея в виду при этом одно и то же понятие и применяя разные слова из соображений уместности по отношению к контексту. «Праведность», на наш взгляд, имеет больше отношения к похвальности, а «справедливость» — к существенному содержанию моральных норм (к соразмерности воздаяния). Можно сказать, что «праведность» есть «справедливость» по отношению к Богу.

35

35… он сознательно желает того, что должно, хотя и не хочет, чтобы это было должным. — Здесь непривычный для нас смысл глагола «хотеть».

36

36… всякое «хочу». — Omne velle. Переводим первым лицом, чтобы лучше было «слышно» согласование.

37

37… разве он, в некотором смысле, не хочет того, что должно, потому что должно? — См. выше пример с вором (193, 24).

38

38. Справедливость, значит, есть правильность воли, сохраненная ради нее самой. — Это определение Ансельма дословно воспроизводит Фома Аквинский.

39

39… по природе первее (prius). — Значит, не «раньше по времени», а «выше по достоинству». См. примеч. 4 к данному диалогу, употребление этого выражения Боэцием.

40

40… едва ли что-то можно сказать в собственном смысле? — Ср.: Монологион, гл. XV, 28, далее.

41

41… «торжествуйте, все правые сердцем». — Пс. 316 11.

42

42… «Праведники видят сие и радуются». — Пс. 106, 42 (Vulg. 107).

43

43… и о другом, что должно иметь правильность. — Дискуссия этой главы подтверждает, что под «обозначением» Ансельм имеет в виду реальный акт обозначения (см. гл. II, примеч. 5); а под волей, очевидно (198, 25), реальный акт хотения, воплощенный в действии; отсюда органичность необычного примера с вором (193, 24).