Трудный сезон - [2]

Я задержался у Толи еще дня на три. Мы попилили дров (бензопила моя осталась еще с прошлого года в таежной избе, и доставлять ее оттуда теперь уже было нерационально), затем сходили в маршруты, прорубая путики и устанавливая капканы. Толя — молодой охотник, всего второй сезон охотится — в прошлом году был на правах ученика, и его наставник не доверял ему даже снимать шкурки с соболей. Поэтому он пока нуждался в моей помощи. Прорубив вместе два путика, мы сошлись на том, что дальше он сможет работать самостоятельно. Теперь наступила очередь помогать уже мне.

Итак, 28 октября мы направились к моей прошлогодней избе. Признаться, я испытывал при этом некоторое волнений. Нагрузившись продуктами, стали на лыжи, и вышли на речной лед. Идти поначалу было легко, так как молодой лед лишь слегка припорошило снегом. Но затем начались торосы, и лыжи пришлось снимать, преодолевая торосистый участок чуть ли не на четвереньках. За торосами река была еще открыта, и мы карабкались по берегу также с лыжами в рука из опасения поломать их о торчащие из-под снега камни. В целом этот переход утомил не особенно сильно. Во всяком случае мы после него еще здорово поработали, ремонтируя избу. Утеплили дверь, обив ее несколькими слоями брезента, и переделали нары, заодно переставив на новое место и печку. Теперь в моей избе можно было ночевать хоть четверым. Но это предел, ибо жить там тесно даже вдвоем. Две трети площади занимали нары, захватившие теперь пространство от стены до стены. Лишь у двери был свободным один квадратный метр площади. А справа у окна в самом низком месте на полу расположилась печка. Вот и вся территория. Толя шутил, что в сравнении с нашим балаганом эта избенка представляет нее что иное, как кровать с крышей. Действительно, кубатура здесь не превышала 10 кубических метров.

Но мне нравилась моя изба. Несмотря на миниатюрные размеры, она была уютной и удобной. К тому же на обогрев требовалось совсем немного дров, особенно теперь, после перестановки печки. В прошлом году я по неопытности установил печку слишком высоко, поэтому на полу у меня температура всегда держалась ниже 0°. Теперь печка стояла в самом низком месте, и тепло равномерно распределялось по всей избе.

На следующий день Толя ушел обратно к себе, а я остался вместе с Мальчиком и начал восстанавливать старые путики. В первый день пошли по так называемому радиальному направлению, то есть перпендикулярно к реке, на этой же стороне. Раньше, идя по этому путику, я обязательно заходил обнажение, где глухари постоянно копались в дресве, выискивая камешки для своих желудочных жерновов. Сейчас все обнажение лежало под глубоким снегом, и глухари уже перестали наведываться сюда. Жаль, упустил благоприятное время.

Этот путик шел по долине ручья и в трех километрах от реки упирался в болото, обходя его затем по периметру. В свое время я кое-где сделал на деревьях засечки, однако слишком редкие. Поэтому теперь, очутившись в зимнем лесу без привычной лыжни, я сразу потерял все ориентиры, и после нескольких тщетных попыток найти прежний путик остановился в нерешительности и раздумье. И тут Мальчик, который до сих пор бороздил снег в свободном поиске, будто понял меня и, «не говоря ни слова», пошел вперед, по грудь увязая в снегу. Пройдя метров 20, остановился, оглянувшись на меня, будто желая сказать: «Ну, ты идешь?» Я покорно последовал за ним. Убедившись, что я понял его, Мальчик направился дальше пахать снег. У некоторых деревьев он останавливался, обнюхивая их, но чаще шел без остановок, сдвинув уши назад и говоря всем своим недовольным видом: «Недотепа ты, не можешь вспомнить старую лыжню. Смотри, я иду почти с закрытыми глазами».

И действительно, мы шли, в точности повторяя даже мельчайшие повороты прошлогоднего путика. Я был буквально потрясен необыкновенной способностью Мальчика. Сразу все как-то стало на свои места. Я увидел даже веточки, которые ломал в прошлом году на ходу. Ну и Мальчик! Это же ходячий феномен! А вон на том дереве, которое причудливо изогнулось, я обрубал нижний сук. Где это место? Да вот оно, скрылось под снежным кухтылем! Да, это просто непостижимо. Идти по лесу через год, будто лыжня никогда не исчезала. Все-таки прошло лето, а лыжня — не тропа. Она эфемерна, как эфир.

Так я шел, не переставая поражаться чутью и интуиции Мальчика. А он по-прежнему бороздил снег впереди, терпеливо дожидаясь меня, если я задерживался около установок, заряжая их приманкой.

После того как мы прошли километра два с половиной, когда до болота оставалось рукой подать, наше шествие вдруг остановилось. Мальчик стоял, оглядываясь на меня, и вопрошал взглядом, куда идти. Я глянул ему под ноги и увидел соболиный след. «Ну что, Мальчик, если след свежий, то иди по нему — проговорил я, — а я и без тебя теперь найду дорогу. Иди, моя собачка». Собаководы говорят, что собакам надо давать короткие команды, чтоб не путать их болтовней. Что касается меня, то я привык разговаривать с Мальчиком, и он отлично понимал меня, несмотря на мое многословие. Вот и сейчас, когда я высказал свое пожелание, Мальчик спокойно пошел по следу. Вели я ему идти дальше по лыжне, он пошел бы по лыжне, прекрасно поняв меня. Я в этом уверен абсолютно.