— Что вам угодно?
Мисс Дюмор, успевшая для смеха поводить пирогом по губам, забыла вытереть следы крема — и это ей вполне можно было простить, учитывая неожиданность появления в кабинете мужчин. Но парни в сером восприняли ее неряшливость весьма неординарно: в руках одного из них тут же появилась смирительная рубашка. При этом он прошептал напарнику:
— О боже! У нее уже пена пошла. Как быстро действует этот вирус.
Женщины, с удивлением наблюдавшие за санитарами, загалдели:
— Кто, кто нанял санитаров со смирительной рубашкой?
— Ну, знаете, девочки, это уж слишком непонятная шутка. Не смешно.
— Девочки, а может, это подарок мужу? С намеком. Мисс Дюмор вновь легко восстановила порядок легким кивком головы и двинулась, кокетливо поводя плечами, навстречу вошедшим:
— Вам нужна я?
— Мисс, мы приехали, чтобы забрать вас в клинику.
— Меня? Забрать? Да еще в смирительной рубашке? Ну-ка попробуйте, возьмите живьем.
Надо отдать должное профессионализму американских санитаров: парни не дали себя укусить и ловко укутали мисс Дюмор в смирительную рубашку. Для верности один из них защелкнул на ногах Луанды наручники, лишая ее последней возможности оказывать физическое сопротивление: но морально сломить хозяйку банка санитары не сумели бы, будь их даже шестеро.
— Вы что? Вы что делаете? Хулиганы! По какому праву?
— Инспекция здравоохранения. У вас бешенство, девушка.
— Чего? Какое бешенство? Не крутите мне руки — со мной так нельзя. Я вам говорю: со мной так нельзя поступать. Я богатая, я из хорошей семьи. Очень. У меня не может быть бешенства.
— А вот об этом поговорим в больнице. Чао, девушки, до скорой встречи!
Когда за нахалами в серой униформе захлопнулась дверь, в кабинете директора не сразу прервалось молчание. А это, согласитесь, весьма необычно, если учесть, какие болтливые подружки собрались у мисс Дюмор.
* * *
«Масштабная атака новейшими медикаментами в сочетании с иглотерапией и интенсивным промыванием желудка уже к вечеру позволила кардинально улучшить состояние больной Д., поступившей в 15.00 с явными признаками острого бешенства. Лузис характеризуется следующими признаками: дыхание из прерывистого стало нормальным, пена исчезла, пульс восстановился (70 ударов в минуту), температура упала (36,6). Речь внятная, осмысленная. Аппетит не проявлялся. После того, как был взят повторный анализ крови, больная ненадолго уснула.
Проба показала отсутствие вируса бешенства в крови. Таким образом, установлено, что трибешнодром в сочетании с промыванием желудку является эффективным средством борьбы с болезнью и дает просто фантастические результаты.
В 17.00 следующего дня к больной открыт был доступ посетителей.
— Луанда, как ты себя чувствуешь?
Предупрежденные о возможности рецидивов непредсказуемого поведения больной, присутствующие не рисковали повышать голос и слишком близко подходить к укутанной в смирительную рубашку мисс Дюмор. Та лежала на койке и рассматривали первых посетителей, допущенных в палату.
Проведать первую леди Нортвила изъявили желание многие, но доктор пока пропустил только ближайших родственников. Недопущенные не расходились, лелея смутную надежду истовой верностью своему кумиру попасть в завещание мисс Дюмор. И, скорей всего, зря. Вошедшие воочию убедились, что кроме романтичной бледности, ничто не говорит о перенесенной недавно Луандой тяжелой болезни. Ну, может еще, мисс Дюмор без причины капризничала: подумаешь, одели в смирительную рубашку. С кем не бывает?
— Как я себя чувствую? Как я себя чувствую… Меня привязали к этой койке!
— Но, Луанда, мы не можем тебе пока помочь…
«Мы» в данном случае в устах мистера Хилли включало допущенных в палату № 32 и Большого Бена с Джуниором, а также мистера Смитта. Секретарь мисс Дюмор, в этот раз отрекомендовавшийся ее племянником, робко стоял в уголке, не зная, куда положить огромный букет роз. На лице мистера Хилли было написано сострадание, на лице Большого Бена — досада, на лице Смитта — обожание, и только Джуниор всем своим видом излучал торжество.
Желая закрепить успех своей проделки, мальчуган достал из пакета и продемонстрировал, решив позлить Луанду, ее портрет.
Можно вообразить себе, какие веские доказательства в пользу своей теории нашел бы в этой работе малолетнего художника Чарльз Дарвин. Картина будто воплощала все стадии эволюции человечества в облике мисс Дюмор.
— Но, может быть, эта картинка вас развеселит, тетенька?
Нервная система издерганной за последние два дня Луанды не вынесла нового издевательства. Над своей внешностью подшучивать она никогда никому не позволяла. Ее истошный вой сразу же сделал похожими выражения лиц четырех посетителей. Теперь это было опасливое уважение: ну и голосище!
Доктор, из вежливости удалившийся было из бокса, тут же влетел в палату:
— Что случилось, мисс Дюмор? Успокойтесь. Я здесь, с вами. У меня с собой наш обожаемый трибешнодром. Сейчас дадим… успокойтесь, тише, тише…
— А вам, ребята, лучше уйти, — доктор кивнул на Луанду. — Она, может быть, еще не совсем оправилась. Лучше зайдите в другой раз.
— Хорошо, доктор. Мы уходим. До свидания, Луанда, мы пошли.
