Трудный переход - [41]

Мусин внимательно слушал Молдабая, время от времени делая пометки в блокноте, потом, одобрительно глядя на него, сказал:

— Вы хорошо изучили обстановку, разобрались в ней. Но еще раз повторяю: пока мы здесь собираем данные, преступники не спят. Они терроризируют население, ставя перед собой политические цели. Разумеется, они не достигнут желаемого, но сам факт заставляет нас действовать безотлагательно. Вы так и не ответили на главный вопрос, когда и как вы думаете начать операцию.

Ермеков провел большую работу, но пока четкого плана ликвидации банды дать не мог. Все должна была решить встреча с людьми, о которых он говорил заместителю наркома.

Поразмыслив, Молдабай сказал:

— Проведение операции действительно затянулось, но все-таки прошу дать нам еще некоторое время для подготовки.

— Сколько вам надо времени? — спросил Мусин.

— Не менее десяти дней. Мы встретимся с Даригой и аксакалом Жорабеком, выясним, смогут ли они быть нам полезны.

— Ну, что ж, вы меня убедили. Даю вам еще десять дней на подготовку операции, но не более. Да! Мне бы хотелось увидеться с аксакалом Жорабеком.

— Как лучше организовать его прием? — Мусин испытывающе посмотрел на Молдабая.

— С ним лучше поговорить не в служебной обстановке. Аксакал ранее бывал в моей квартире, как вы думаете, может быть, встречу с ним я организую у себя дома?

— Если старик с желанием приехал к нам, надо принять его по-домашнему. Имейте в виду, что главная цель нашей встречи — выяснить, будет ли он честно выполнять наши поручения. Надо дать ему разговориться. О наших делах мы будем говорить лишь в том случае, если у нас о нем сложится положительное мнение. Личное общение всегда дает более верное представление о человеке.

Молдабай увел старика к себе домой, а вечером подъехал Мусин, почтительно поздоровался с Жорабеком, присел на расстеленное корпеше:

— Прошу извинения, аксакал, заставил вас долго ждать…

— Ничего, балам. Зато я успел хорошо отдохнуть с дороги.

Жена Молдабая встречала гостей приветливо, радуясь, что хоть один вечер муж будет дома, отдохнет после стольких бессонных ночей. С тех пор, как в песках объявилась банда, тревога не покидала ее.

Жорабек за столом был очень сдержан и осторожен.

— Аксакал, — обратился Мусин к нему, — мне очень много хорошего рассказывал о вас Молдабай. Поэтому мы с вами сидим за одним дастарханом. Люди обычно познают друг друга, сближаются или отдаляются в общении, в разговорах. Нам было бы приятно послушать вас. А то мы за дастарханом больше молчим, чем говорим.

Аксакал пристально посмотрел на Мусина и ответил:

— Балам, в народе говорят: «Неосторожность в разговоре подобна скоропостижной смерти». Я понимаю, что сижу за дастарханом с заместителем наркома. Не знаю только, для чего оказались мы здесь.

Мусин улыбнулся:

— Аксакал, здесь нет должностных лиц, а есть гости нашей уважаемой Зинаиды Галеевны. За казахским дастарханом старшинство признается по возрасту, а не по должности. Вы меня назвали «балам». Давайте договоримся: здесь вы аксакал, а я для вас бала. Значит, старшинство за вами.

— Человек по природе рождается человеком, — ответил старик, — а не должностным лицом. Я рад видеть вашу простоту. Спасибо вам за это. Казахи, когда встречаются с незнакомым человеком, обычно спрашивают, как его зовут, чей он сын, из какого аула, из какого рода, и в конце концов устанавливают какие-то родственные связи. Отсюда пошла поговорка: «Казахи, расспрашивая друг друга о родоплеменных отношениях, становятся родственниками». Я вижу, что вы не казах, но хорошо знаете наш народ.

Мусин засмеялся и ответил:

— Я по национальности татарин, а воспитывался у казаха Жумадила. Мой брат в знак признательности к приемному отцу принял его имя как фамилию. История моей жизни длинная и нелегкая. Стоит ли об этом говорить? Видимо, немногих людей нашего поколения баловала судьба…

— Ну вот, видите, мы уже оказались родственниками. По мусульманскому шежре татары родились от старшей, а казахи — от младшей жены нашего единого предка. Поэтому казахи татарам приходятся младшими братьями. И во время торжеств и праздников, как старшим, независимо от возраста, подают голову барана, — шутливо сказал Жорабек, отвлекая Мусина от неприятных воспоминаний.

— О, аксакал, я рад, что вы нашли потерянного брата. Но должен вам сказать, что в этом доме обрели и сестру. Зинаида Галеевна тоже татарка, — вставил Молдабай.

Все засмеялись.

Аксакал, прищурив глаза, с отеческой улыбкой обвел всех взглядом:

— Вот и хорошо, что следы усталости и забот покинули ваши лица. Смех — самый искусный врач, он исцеляет от всех недугов, позволяет забыть на время о горестях и печалях.

Так, обмениваясь словами обычного застольного ритуала, все больше сближаясь, перейдя на дружеский тон, сидели они довольно долго.

Но Мусин видел, что старик ждет серьезного разговора, и обратился к Молдабаю:

— Молдеке, ты больше молчишь, чем говоришь. Молча любой может показаться умным. Ум виден, когда человек говорит. Ты нас пригласил в гости. Скажи, чем мы обязаны такой чести?

Молдабай, немного подумав, заговорил:

— Вы много говорили о традициях и обычаях. У казахов есть поговорка: «Умный мальчик меньше говорит, больше слушает и делает для себя выводы». Я не мальчик, но моложе вас обоих. Поэтому считал, что мне бы следовало больше слушать вас, чем говорить.