Трудный переход - [17]

Послышался топот коня, из-за зарослей тальника показался Артыкбай. Караман и Казамбай помогли аксакалу спешиться, и они присели на берегу. Испытывающе посмотрев на чабана, Артыкбай обратился к Караману:

— Как зовут этого человека? Можно ли говорить при нем?

— Его зовут Казамбай, уважаемый Артеке, на него можно полностью положиться.

— Хорошо. Вы видели, меня приглашали в юрту Алдажара. Он побывал в Кармакчи и Кзыл-Орде. Привез кое-какие новости, — усмехнулся старик и рассказал все, о чем договаривались баи. В заключение добавил: — Я, конечно верующий, но не слепец и не хочу, чтобы кучка негодяев дурачила народ. Надо сообщить об этом властям. Эти проходимцы хотели попользоваться моим авторитетом. Конечно, я и сам мог бы поехать в Кармакчи, но это насторожит баев, и они ускорят откочевку. Чтобы разъединить бедняков, они специально вызывали родовые распри. А я-то, наивный старик, ездил и мирил джигитов.

Караман и Казамбай, затаив дыхание, с изумлением слушали его.

— Артеке, пусть едет Казамбай, — предложил Караман.

Сухая ладонь аксакала легла на плечо чабана:

— Медлить нельзя, сынок. Нужно предотвратить беду, отправляйся немедленно. Дай аллах тебе доброй дороги!

Казамбай, вскочив на коня, исчез в ночной мгле.

Начальник Кармакчинского РОНКВД Молдабай Ермеков вернулся из поездки по аулам поздно вечером. Кто-то подбивал жатаков покинуть свои земли. С трудом удалось успокоить взбаламученных людей.

Он зажег настольную лампу и сел за отчет о своей поездке. Вошедший в кабинет дежурный доложил:

— Там, в приемной, к вам просится какой-то джигит, имени своего не называет.

— Пусть войдет, — устало приказал Ермеков.

В кабинет протиснулся широкоплечий незнакомец. Его скуластое обветренное лицо, усталая походка, запыленный чапан и заиндевевшие от конского пота сапоги — все говорило о том, что он проскакал не один десяток верст.

Не ожидая вопросов, джигит заговорил:

— Меня зовут Казамбай, живу у берегов далекого Тенгиза. Я к вам с поручением от аксакала Артыкбая и Карамана, знаете таких?

Молдабай утвердительно кивнул головой.

— Они передали вам вот эту бумагу.

Джигит бережно вытащил из-за пазухи свиток. Ермеков развернул свернутый листок и внимательно прочел текст, написанный арабской вязью.

В письме аксакал Артыкбай сообщал обо всем, что знал, о последних событиях. Свое сообщение он заканчивал словами:

«Баи видят свое спасение во всеобщей откочевке казахов. Постараюсь удержать народ, но опасаюсь Алдажара. Он готов на все. Ускорьте события, отберите скот у баев — и народ вам скажет спасибо!».

Молдабай молча положил письмо аксакала на стол. Задумчиво посмотрел на сидящего перед ним джигита и произнес:

— Устал, видимо, дорогой! От Тенгиза путь не близок. Спасибо за сообщение. Вы привезли важные новости. О вас мне много рассказывал Караман. Есть где остановиться? Завтра предстоит трудный обратный путь.

— Не беспокойтесь, у меня здесь есть родственники, — ответил чабан.

Рано утром на следующий день Ермеков вручил Казамбаю ответ. Лицо его было спокойным, но легкая тревога сквозила в словах:

— Пакет вручите Артыкбаю или Караману. Все, что будет нами предпринято, изложено здесь. И вот еще что. Я знаю: вы человек смелый и находчивый. Помните, что письмо не должно попасть в чужие руки. Передайте аксакалу и Караману, чтобы были осторожны, и сами не допускайте оплошностей. Это может стоить жизни. Что ж, доброго пути, дорогой!

Поздней ночью к Алдажару прибыл запыленный гонец. Сообщение, привезенное им, потрясло хитрого бая: к Тенгизу в срочном порядке направляются красные юрты. «Значит — конфискация, значит, конец! Проклятые чекисты, откуда они узнали обо всем? Остаться здесь, значит, погибнуть. Зачем? Выход один: сняться тайком и пуститься в дорогу только со своими кошами. Ни о какой общей откочевке не может быть и речи. Надо спасаться одному! Сбить преследователей со следа», — напряженно искал выход Алдажар.

Он собрал нужных ему людей и, сообщив о своем решении, отдал необходимые распоряжения. Утром на месте аулов Алдажара остались только дымящиеся угли от костров.

Баи из других родов, узнав об этом, проклинали его. Аксакал Артыкбай, невозмутимый и спокойный, ездил от аула к аулу, сообщая степнякам о замыслах баев, уговаривая соблюдать спокойствие и оставаться на своих джайляу. Не дремали и баи. Ахмет разослал по ближайшим аулам своих посланцев, и они говорили беднякам совсем другое. В степи началось брожение: люди не знали, кому верить, что предпринимать. Многие в нерешительности выжидали, но некоторые собирались в дальний путь.

Старость взяла свое. Усталый Артыкбай вернулся в свой аул и, с трудом спешившись, прилег в юрте на корпеше. В ауле не знали, куда исчез Алдажар, что делается в становищах бая Барлыбая. Смеясь, джигиты говорили, что если и этой старой лисы нет на месте, то он, наверняка, присоединился к кошам Алдажара. Исчезновение аулов хитрого бая тревожило аксакала. Выйдя из юрты, Артыкбай увидел приближающийся к аулу караван верблюдов и группу всадников.

— Да это же те, кого мы ждем! — радостно воскликнул старик, заметив Молдабая.

Приехавшие тепло поздоровались с аксакалом. С Ермековым прибыли председатель комиссии по конфискации Казакбаев, члены комиссии, судья, заведующий красной юртой, два учителя и милиционеры. Собравшиеся джигиты аула помогли быстро разгрузить караван и поставили две юрты: контору и школу по ликвидации неграмотности.