Трудный переход - [31]
— Жив?
— Жив! У Кондратьева, отделением командует. У нас в дивизии, товарищ лейтенант, много брянских партизан. Помните, в Орел тогда пришли, вы часть поехали искать, ну, а мы на формировку. Вот нас почти всех в одну часть и зачислили.
— Кто же, интересно, из знакомых? Скажем, политрук Климов?
— Под Ковелем похоронили… В атаке его, товарищ лейтенант.
— Хороший человек был…
— Не говорите…
В это время из деревни прибежал связной, свалился в соседний окоп и крикнул:
— Эй, где тут саперы?
— Здесь! — откликнулся Андреев. — А что?
Связной переполз к лейтенанту, опустился рядом с ним, потеснив рыжего:
— Пакет от комбата полковнику Смирнову! — Из полевой сумки достал то, что назвал пакетом, — обыкновенный солдатский треугольник. Андреев принял его и почесал затылок: рассчитывал отсидеться здесь, реку сейчас пересечь будет нелегко, хотя и поплывут порожняком.
— На всякий случай комбат приказал передать на словах: сегодня отбили пять атак, патронов все равно мало, пусть покрепче поддержат артогнем. И еще: комбат просил как можно скорее наладить с ним телефонную связь!
— Что, товарищ лейтенант, домой айда? — спросил Файзуллин.
— Выходит, так.
— А нельзя малость переждать? — просительно поглядел Трусов на Григория. Тот вздохнул и ответил:
— Нет, Трусов, нельзя. Была бы у Кондратьева связь — другое дело!
Андреев спрятал треугольник в карман брюк: нынче какие-то неудобные гимнастерки выдали — без карманов. Документы приходилось носить в мешочках, которые приспосабливали на груди кто как мог. А сюда поплыли — мешочки с документами оставили у старшины.
Гвардейцы попрощались с новыми знакомыми, вылезли из окопа. Рыжий вдогонку крикнул:
— Старик тоже здесь! Вы ведь знали его?
Андреев остановился, переспросил:
— Старик?
— Ну да, разведчик наш. Он теперь подполковник, главный разведчик в дивизии.
Григорий бежал к лодке и про себя твердил: подполковник, главный разведчик дивизии. Здо́рово! Петро Игонин — подполковник! Теперь уже наверняка вместе им не быть, если даже и встретятся. И в атаку вместе, плечо к плечу, не пойдут, как было в сорок первом. И одной плащ-палаткой не будут укрываться, есть из одного котелка кашу. Григорий остался, по сути, тем же солдатом, всего лишь взводным, а Петро вознесся вон куда! Тут командира батальона только издалека видишь, у него свои заботы, а у Григория свои. А тут дивизия! Начальник разведки!
Лодка без груза шла ходко. Но обстановка изменилась. Немцы пристрелялись. И сейчас лодку сопровождали грозные фонтаны воды, возникающие то слева, то справа, то спереди. Когда выбрались на стрежень, в воздухе стали гулко, до звона в ушах, лопаться бризантные снаряды. Град осколков обрушился на воду, и она покрылась пузырями. Очередной взрыв оглушающе треснул над самой лодкой. Трусов дернулся, выронил весло и медленно, наклоняясь вперед, свалился на дно лодки. Осколок рассек пилотку, как бритва, и пробил голову. Ребристое дно лодки окрасилось кровью. Андреева одолела тошнота. Он закрыл глаза. Лодку закружило. Новый снаряд, уже обычный, упал рядом и перевернул ее.
Файзуллин нырнул и некоторое время двигался под водой, подгребая к берегу. Оглянулся: Трусова нигде не было. Потом он поплыл споро, упругими саженками. Андреев плыл на боку. За спиной неловко болтался автомат, мешая плыть. Вода была теплая, иззелена-серая.
Немцы выпустили по плывущим еще два снаряда и успокоились. Видимо, решили, что свое дело сделали — лодку потопили, а смельчаки сами утонут.
Андреева и Файзуллина снесло вниз от островов. Они вылезли на берег как раз в том месте, где в дамбе у полковника был наблюдательный пункт. Когда взбирались по выложенной гранитом пологой стенке дамбы, у фашистов сдали нервы. Что-то тяжелое шаркнуло рядом, обдав лица горячим ветерком, и врезалось в камень. Андреев инстинктивно присел, ожидая взрыва, но его не последовало. Зато во все стороны полетели каменные брызги. Значит, ударили болванкой. Обычно болванки употребляли против танков: такие начисто сворачивали башни. А тут, видимо, до того разозлились, что шарахнули по двум солдатам.
В траншее Андреев и Файзуллин стряхнули с себя лишнюю воду. Курнышев и полковник молча наблюдали за ними. Отряхнувшись, Андреев доложил:
— Товарищ полковник, ваше задание выполнено! Боеприпасы доставлены на тот берег. От комбата донесение! — И спохватился: после такого купания треугольник сильно намочило — можно ли там что разобрать? Но все-таки достал его и смущенно глянул на полковника. Тот протянул руку, поняв затруднение Андреева, и, взяв треугольник, развернул его.
— Напрасно волновались, лейтенант, — через минуту произнес он. — Писано простым карандашом и с нажимом. Кондратьев у нас умница — все предусмотрел!
Полковник углубился в чтение. Андреев сказал Курнышеву:
— Трусова, товарищ капитан, осколком в голову. Наповал.
Курнышев сурово покачал головой и промолчал. Что тут слова?
— Да, патронов мало, капитан, — пряча донесение Кондратьева в планшетку, проговорил Смирнов. — Мизерно мало. Надежда на твоих орлов. Думай, капитан, думай. А вам спасибо, гвардейцы. Молодцы! Идите отдыхать.
Когда Андреев и Файзуллин, мокрые и усталые, вернулись в роту, их ни о чем не расспрашивали. Было и без расспросов понятно, что третий никогда не вернется. Если бы он был жив или хотя бы ранен, то явился бы сюда. Возле дверей клуни сиротливо стояли начищенные до блеска сапоги, голенища которых с особым шиком сведены гармошкой. Так умел делать один Трусов. Странно как-то: нет и не будет Николая Трусова. Как привыкнуть к этой нелепой мысли? Кажется, вот-вот придет, извинится перед командиром взвода за опоздание, придирчиво смахнет с сапог соломинку и скажет:
Автобиографическая повесть. Автор выступает в ней представителем поколения, что пришло в жизнь после Великого Октября, а в пору зрелости первым приняло на себя удар фашистских полчищ, ценой великих жертв отстояло свободу и независимость Родины.
Во время войны командир роты партизанского отряда Балашов — уроженец города Кыштыма — сталкивается не только с врагами в немецкой форме, но и с предателями, обманным путем попавшими в партизанский отряд. За мужество и героизм ему присвоили звание Героя Советского Союза.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборнике челябинского прозаика Михаила Аношкина повествуется об Урале, родном и близком автору крае, о простых людях, их труде и заботах, сложных и интересных судьбах.Основу сборника составляет повесть «Куприяновы» — рассказ о большой уральской семье с устоявшимися традициями, члены которой проходят сложный и подчас противоречивый путь.Эту повесть как бы продолжают истории, рассказанные кыштымским старожилом Иваном Бегунчиком, дополняя и развивая тему любви и привязанности к родной земле, своему краю.
Михаил Петрович Аношкин — автор более двадцати книг.Ведущая тема его творчества — Великая Отечественная война. Ей посвящены повести «Суровая юность», «Уральский парень», трилогия, в которую вошли книги «Прорыв», «Особое задание» и «Трудный переход».Новый роман Аношкина — о первых шагах советской власти в уральском городе Кыштыме, о поисках путей к новой жизни.
Михаил Петрович Аношкин — автор восемнадцати книг. Член СП. Участник Великой Отечественной войны. Ей посвящены повести «Суровая юность», «Уральский парень» и трилогия, в которую вошли «Прорыв», «Особое задание» и «Трудный переход». Эти повести вышли отдельными книгами в Воениздате.В книгу «Просто жизнь» вошла повесть «Дорогу найдет идущий» и рассказы, посвященные, главным образом, сегодняшнему дню, проблемам, волнующим нашего современника.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.