Трудно быть Рэбой - [6]

Дон Рэба поднял голову и задумчиво уставился на своего секретаря.

— Восстание, восстание в Веселой Башне! И верховодит там Румата Эсторский, я сам видел, как этот головорез отпускает узников и машет своими мечами.

Министр с трудом подавил зевок.

— Неужели? Ну раз сам Румата, тогда нам надо поторопиться. Нет, что я говорю? Нам надо просто бежать сломя голову.

Только и сказал он, после чего спокойно продолжил свою работу. Он собирался подойти к решающей встрече во всеоружии.

Глава 3

На площади перед Веселой Башней происходило вовсе не восстание. На площади перед Веселой Башней творился настоящий шабаш — это Румата освобождал барона Пампу.

Полуголый барон скакал на лошади и, как кегли, сбивал бросавшихся наперерез монахов. При всем честном народе, на глазах ошалевшей от неслыханной дерзости охраны благородный дон Румата Эсторский тащил на веревке освобожденного им ученого лекаря Будаха. Безумная старуха каркала из-под забора. Одни монахи бестолково носились по площади, другие, сбитые с ног кобылой барона, сидели и ошалело трясли головами.

С некоторым изумлением дон Рэба взирал на то, что некогда было лучшей тюрьмой королевства. Он вдруг понял, что зря надеялся на неделю спокойной работы. Нет у дона Рэбы никакой недели. Сорвавшийся с резьбы Румата мог убить его в любую минуту. И действительно, почему бы одному благородному дону во имя высших идеалов не зарезать другого благородного дона? Особенно, если имперские книгочеитак и подстрекают, так и подзуживают…а вот и один из них.

Румата вовремя закрыл епископа от было угрожающе двинувшегося на него доктора Будаха. И все закончилось мальчишескими колкостямипо поводу печальной участи отца Аримы, не ко времени занявшего замок барона Пампы.

Привычная печать забот легла на лицо дона Рэбы. Меньше всего епископа сейчас интересовалвопрос жизни и смерти отца Аримы. Не Пампа, так кто-нибудь другой — действо рассчитано безукоризненно. Не тешило тщеславие и то, что умнейший дон Румата так ничего и не понял в его интриге со Святым Орденом. Это как раз понятно. Заботило главное. Как умрет сам дон Рэба? Вот что важно. Ирония судьбы. Годы каторжной работы за плечами, а в запасе нет и пяти дней. Время — его целая вечность. И как же его вечно не хватает! Рика… Где Рика? Надо срочно предупредить Рыжего, дабы он ускорил осуществление плана, ведь следующая встреча с Руматой наверняка будет последней, и дон Рэба лопатками, всей спиной почувствовал, как туго взведенная пружина времен толкает, мчит его к этой встрече. Рика, где Рика?

— Хотели меня видеть, ваше преосвященство?

То ли бабочкой отлепившись от стены, то ли выйдя из-за тени колонны, а может, и выскочив прямо из-под земли, но Рыжий стоял перед ним в полупоклоне и улыбался. Епископ в который раз за этот день про себя чертыхнулся, но не от внезапности появления прохвоста (к фокусам Рыжего он более или менее привык) и не от донесшегося запаха вина, нет, ему не понравилась сама довольная физиономия облазы. Уж кто-кто, а дон Рэба отлично знал, что означает сия благостная улыбочка на кривой роже. Это же сколько надо спереть, чтобы так невинно улыбаться?

— Мой друг, вы не забыли о последнем поручении?

— Я? Ну что вы, ваше преосвященство. Брат Киры уже лейтенант, и мы это дело сегодня собираемся хорошенько отпраздновать. Кстати, благородную сволочь братец любит, как поп пахать! И представляете, выиграл у меня два золотых. Он далеко пойдет, мерзавец. Хорош!

Еще бы. Навернякарыжий, как и ты, подумал Рэба.

— Так что все отлично, ваше преосвященство. Позвольте, я вас проведу во дворец и расскажу, как тонко я собираюсь действовать.

Рыжий хохотнул и так дохнул перегаром, что епископ поморщился. Ему остро захотелось в превентивном порядке дать Весельчаку в морду, но он сдержал себя, подчинившись привычке ничего не предпринимать, не имея на то веских оснований. То, что Рикапьян — не в счет. Дон Рэба знал за своим помощником счастливую особенность и в пьяном виде работать за двоих, ничего не забывать и даже вносить в дело элемент вдохновения. Но уж больно услужлив был его помощник, чересчур воодушевлен. Епископ невольно провел рукой по поясу. Кошелек был на месте.

Увлекаемый Рикой, дон Рэба уже поворачивал за угол, но на свое счастье успел оглянуться, после чего сразу все понял и резко остановился. На противоположной стороне площади он заметил черные кудри слуги Рыжего. А уж там, где эта парочка появлялась вместе…

Слуга Рики был долговязым, на вид безобидным балбесом с черными, всклокоченными волосами, вечно заспанной физиономией и похмельной оболокой на глазах, но пролазой слыл под стать хозяину. На этот раз он выводил из Веселой Башни двух юных девиц сомнительной внешности, точнее тащил их на веревке и на ходу отбрехивался от монаха.

— Отцепись, святой отец, не вводи в грех, я только приказ выполняю.

— Знаю я ваши приказы, бумагу давай.

— Завтра, завтра будет тебе бумага.

— Знаю я ваши «завтра». Ты мне сейчас бумагу на этих дев подай. А завтра у меня палач спросит, где дел дев бесстыжих, куда подевал комедианток? Что я скажу? Чем отвечу?

— Скажешь, что забрали комедианток для государственного дела.