Трудно быть хорошим - [2]

Этот рассказ — своеобразная версия «американской мечты», темы, проходящей через всю американскую литературу XX века. «Американская мечта» — сложное и многообразное понятие, в которое разные времена и разные умы вкладывают свое представление о счастье и процветании. Наиболее расхожее и простое — «каждый в Америке имеет возможность пробить себе дорогу к успеху, если приложит достаточно труда, волн и целеустремленности». Именно этот вариант «американской мечты» попытался осуществить Рассел после своего бегства из колледжа. Но его усилия потерпели неудачу. Однако у автора рассказа, на наш взгляд, не было задачи выявить обманчивость этой мечты, что уже не раз в американской литературе делали. Название рассказа можно понять в прямом, не перевернутом значении. Это действительно история успеха: в сложной и жестокой борьбе за свое место под солнцем юноша сумел сохранить веру в добро, отзывчивость и не озлобился из-за своих неудач.

Есть у нас такая застарелая привычка считать, что в делах и устремлениях американцев лежит прежде всего интерес к деньгам и власти. Понять, что это не совсем так, сейчас кажется особенно важным. Возможно, в этом поможет и наш сборник «Трудно быть хорошим». В автобиографическом рассказе «Твой братан Джим» Норман Маклейн хотел показать, как он сам объяснил, какие нравственные основы жизни он открыл для себя в молодости и в чем потом он черпал силу и веру для своей долгой, плодотворной жизни. Оказавшись студентом на лесозаготовках, чтобы подработать, он не на словах, а на деле узнал, что человек нуждается больше всего — больше, чем в богатстве и власти, — в теплоте человеческого участия, доброжелательстве и мудрой терпимости, основанной на понимании, что все в этом мире тесно взаимосвязано. Самоутверждение, одна из важнейших составляющих «американской мечты», возможно без угнетения или расталкивания других — в этом, нам кажется, стремился Норман Маклейн убедить своих читателей.

Иная интерпретация темы «американской мечты» звучит в двух других рассказах сборника: трагическим фарсом оборачивается она в «Оборванных жизнях в Калифорнии», мелодраматическая ее вариация обыгрывается Элис Адамс в рассказе «У моря». Судьбы персонажей этих авторов обладают одной общей чертой: их попытки добиться успеха ни к чему не приводят, а для Леоноры («Недолгое житье в Калифорнии») даже кончаются кровавой драмой, не из-за злых козней или неблагоприятных обстоятельств, а в силу того, что их приучили жить по шаблону, и, зашоренные, они не способны найти свой собственный путь в жизни и не видят ни истинной ценности своей личности, ни ценности других.

Директор одного ленинградского ПТУ как-то сказал мне, что в училище он прежде всего ставит задачу помочь ученику разобраться в самом себе, определить, какой путь ему по силам, потому что многие личные трагедии и беды общества происходят оттого, что человек занимает не свое место. При нашей системе оказаться не на своем месте, пожалуй, гораздо легче, чем в США, и причина тому ошибки не только одной педагогики. Что же касается завышенных амбиций и неоправданных притязаний, то, как видно, они в одинаковой степени не дают покоя людям по обе стороны океана.

Перешагнуть барьер, разделяющий на «свой — чужой», какой бы характер это разделение ни носило, изначально трудно человеку. Это разделение тысячелетия лежало в основе борьбы за лучшее место под солнцем. В сегодняшнем мире это разделение стало источником смертельной опасности для жизни каждого народа и государства, и пока любого рода различия будут восприниматься по мерке «свой — хороший, а чужой — плохой», угроза всеобщей бойни неизбежна. Возможность ее возникновения равно страшит все народы. Страх перед ядерной катастрофой отравляет человеческое сознание. «Ты сумасшедший!» — кричит дочь своему отцу, который с одержимостью маньяка роет яму, полагая, что там он сможет спасти свою семью от ядерного удара. До такого абсурдного поведения доводит своего героя Тим О’Брайен в рассказе «Заскок». Бьющий гротеск этого рассказа воспринимается с еще большей болью, когда по мере развития повествования узнаешь, что страх доводит до помрачнения рассудка не робкого обывателя, а человека сильного духом, с немалым риском для себя боровшегося против участия американцев в войне во Вьетнаме, дерзкого и бесстрашного бунтаря 60-х годов. Ужасающий без взрывов и сражений образ войны возникает в рассказе-притче Синтии Оузик «Шаль». Этот рассказ, как и «Заскок», входит во второй раздел нашего сборника, рассказы которого раскрывают в гротескной или притчевой форме абсурдности, бессмыслицы, существующие в нашем мире. Война — это главное сейчас воплощение безрассудства людей. Она без оружия способна убивать, ввергая народ в нечеловеческие условия существования, пытая его голодом, унижением, страхом смерти. Война низводит человека до такого состояния, когда, как и в рассказе «Шаль», сестра может обречь на гибель сестру, мать может радоваться гибели дочери.

Гротескно выводит на свет несуразности и нелепости, связанные с процессом выборов в США, «черный юморист» Доналд Бартелм. Поэтикой «черного юмора» не определяется все творчество этого выдающегося американского писателя, однако рассказ «Герои», отражающий скептический взгляд автора на возможности демократических выборов в США, написан именно в таком духе — зло, смешно. Одна из причин, почему демократические выборы не срабатывают, как это становится ясно из рассказа, кроется в слабой информированности «людей толпы» и неспособности их разобраться в том, какие силы борются за власть в стране, кто есть кто среди претендентов на руководящие посты. Создается иллюзия открытости, на самом деле между рядовыми членами общества и верхними эшелонами власти существует стена равнодушия и непонимания друг друга.