Трудная наука побеждать - [66]

Соседние с нами корпуса, справа — 31-й, слева — 135-й, примут участие в этом ударе смежными с нами флангами.

Первая полоса обороны противника состояла из двух позиций, пяти сплошных траншей и занимала в глубину до восьми километров. Участок прорыва обороняли части 23-й пехотной и 23-й танковой дивизий противника.

Вторая полоса обороны опиралась на мощный опорный пункт — город Секешфехервар. И наконец — третья полоса, которую мы встретим в 20–25 километрах отсюда.

Разведотдел армии снабдил нас подробной схемой огневой системы врага вплоть до отдельных минометных и пулеметных точек. Очень хорошо поработали все виды разведки!

Сил и средств для выполнения задачи у корпуса было достаточно. Впервые в боевой нашей практике мы сможем создать плотность огня более чем 170 стволов на километр фронта. Кроме того, за нами будет готов к действиям 7-й механизированный корпус — подвижная группа для ввода в прорыв на второй день наступления.

Местность впереди равнинная, с некоторым понижением в сторону противника. Пригород Секешфехервара расположен на господствующих высотах, что тоже следовало ВЕЯТЬ в расчет.

Сообщив собравшимся товарищам еще некоторые необходимые сведения, я сказал, что о часе «Ч», т. е. времени начала наступления, они узнают дополнительно.

Всю работу по подготовке прорыва мы провели в сжатые сроки, за двое суток. Командующий армией генерал Захаров собрал нас близ господского двора Бельше (так назывался этот пункт на карте), выслушал доклады о готовности и, совсем было распрощавшись, вдруг вернулся. Отозвав меня в сторону и глядя мне в глаза, он сказал:

— Трудно, но сделаешь… Прорвешь оборону и возьмешь Секешфехервар. Так?..

Я понимал его состояние. Громадной важности задача стояла перед нашей армией. Выполним ее, прорвем линию «Маргарита» — окружение будапештской группировки фашистских войск будет предрешено. Не выполним — борьба за Венгрию может затянуться на неопределенное время.

— Товарищ командующий, — сказал я, — если данные о противнике, особенно о его огневых средствах, правильные и мы их подавим, за остальное будьте спокойны. Гвардейцы не подкачают.

— Хорошо, что уверен. Желаю успеха. До свидания… в Секешфехерваре!..

Дивизии первого эшелона заняли исходное положение, бесшумно сменив находившиеся здесь части 31-го корпуса. Артиллеристы и минометчики встали на огневые позиции. Они сумели провести пристрелку, не усиливая режима огня, к которому привык противник в предыдущие дни.

За несколько часов до часа «Ч» на наблюдательный пункт корпуса прибыла оперативная группа офицеров ид поддерживающих авиационных полков.

По соседству с нами — наблюдательный пункт генерала Захарова. От него дали прямую связь к командирам дивизий, наступающих в первом эшелоне, на главном направлении.

Секундная стрелка отсчитывает последние, самые томительные минуты. Сотни командиров — взводных, ротных, полковых, дивизионных и корпусных смотрят сейчас на часы. А связисты и радисты, вслушиваясь в шорохи, смотрят на командиров. Тишина…

10.10 утра. Командарм роняет негромко слово. Молнией мчится оно по проводам, только оно господствует в эфире. Взвились, брызнув разноцветными огнями, ракеты, и тяжкий гул тысячи орудий придавил землю.

Артиллерийская и авиационная подготовка продолжалась час и пять минут. Оборону противника заволокло дымом.

— Товарищ Федоров, — говорю нашему начарту, — узнайте, как оценивает огонек пехота?

— Мне уже сообщили: наша пехота довольна.

— Посмотрим, что скажут пленные, — добавляет заместитель по политчасти полковник Чиковани.

В последние десять минут артиллерия и авиация накрывают огнем всю глубину вражеской обороны. Затем — новый сигнал. На командном пункте оживление — отдаются команды на перенос огня и атаку.

В 11 часов 15 минут гвардейцы с исходного рубежа, на который выдвинулись еще в период артподготовки, бросились вперед. Молодцы — дружно поднялись! Самоходки тоже вышли из укрытий и обгоняют пехоту.

— Идут здорово! Как на учениях, — говорит кто-то. Поступают первые доклады.

Командир 5-й дивизии:

— В первую траншею ворвались!

Командир 80-й дивизии:

— Мои уже в первой траншее!

— Очень хорошо. Вижу! Двигайте в дело вторые эшелоны. Будьте готовы отразить контратаки, — отдаю я очередное распоряжение.

Бой развивался нормально. Однако часа через два мы почувствовали, что противник приходит в себя.

— Подходим к восточному пригороду Секешфехервара. Не менее двадцати танков противника и до трех батальонов пехоты контратакуют мой левый фланг, — сообщает командир 5-й дивизии. Командир 80-й дивизии:

— Полтора десятка танков и до полка пехоты, поддержанные артминогнем, перешли в контратаку на мой правый фланг. Наступление приостановил. Готовлю огонь…

Командующий артиллерией корпуса сосредоточил огонь своих средств на контратакующем противнике. Вызываем авиацию. Позже стало известно, что гитлеровцы ввели в бой второй эшелон — танкистов 23-й танковой дивизии и пехоту.

Темп наступления снизился. Бой то здесь, то там принимает затяжной характер. В этот день, прорвав оборону противника, мы смогли продвинуться лишь на шесть-семь километров.

Когда я доложил генералу Захарову итоги, он, естественно, был недоволен. Спросил, что я предпринимаю, чтобы выполнить задачу.