Трудная наука побеждать - [62]

1 декабря командир дивизиона майор М. Д. Иремашвили получил задачу произвести разведку боем в районе населенного пункта Мекеньешь. К этому времени противнику удалось так далеко оторваться от нас, что даже разведчики потеряли его из виду.

Иремашвили с четырьмя самоходками и одним легким танком Т-70, а также с десантом из двадцати автоматчиков пошел в разведку.

Начальник штаба дивизиона капитан В. И. Васильев остался сзади с двумя батареями самоходок. Они условились с Иремашвили держать непрерывную связь по радио. Вначале все так и шло. Они переговаривались по рации, пока Иремашвили не натолкнулся на противника близ окраины Мекеньеша. Произошел скоротечный бой. Фашисты, потеряв до тридцати пехотинцев, в панике оставили село, бросили несколько орудий, минометов и автомашин.

Когда начался этот бой, Васильев услышал в наушниках сквозь грохот и треск орудийной и пулеметной пальбы голос Иремашвили: «Селиванов, бей! Бей, дави — они бегут!..» Потом уже ничего нельзя было разобрать в сплошном треске и хаосе звуков.

Васильев, надрывая голосовые связки, пытался предупредить азартного Иремашвили:

— Миша, фланги! Смотри за флангами!

Куда там! Охваченные горячкой боя, ни Иремашвили, ни командиры машин ничего не слышали. Они вели огонь, давили врага гусеницами.

Увлекшись преследованием, легкий танк и четыре самоходки с двумя десятками десантников проскочили до развилки дорог, что севернее Мекеньеша.

Потеряв с ними связь, Васильев начал волноваться и ругать Иремашвили, что тот забыл про их договоренность. И вдруг в наушниках — хриплый голос командира и друга:

— Напоролись на засаду…

А через минуту-две:

— Танк горит, отходим…

И еще минут через пять:

— Нас окружают… Выручай!

Надо было спешить на помощь, и Васильев прыгнул в рядом стоящую самоходку. За ним кинулись в машины командиры батарей и установок. Им не нужно было ничего говорить, во время радиопереговоров они стояли рядом и тоже все слышали, а потому держали самоходки с работающими моторами и сразу рванулись вперед. Но тут появился на «виллисе» полковник Дерзиян. Взмахом руки он остановил колонну, резко спросил Васильева:

— Почему выступаешь?

— Иремашвили в опасности, его окружили.

— Нельзя без десанта, — сказал Дерзиян. — Сейчас подойдет пехота, тогда — вперед.

В этот момент вдали, на улице села, показалась колонна пехоты. Дерзиян вскочил в «виллис» и помчался ей навстречу, а самоходчики, размахивая шапками, кричали: «Скорей, скорей!» Когда «виллис» поравнялся с пехотой, она сразу же сделала бросок вперед. Самоходки, не разворачиваясь, задним ходом подошли к пехоте. Солдаты повскакивали на машины, и вот колонна мчалась уже по асфальтированной дороге. Населенные пункты проходили на высокой скорости. Васильев все время подавал сигналы механику-водителю: «Полный, полный». Страшно было подумать, что Иремашвили и все батарейцы так и погибнут, не узнав, что к ним идет подмога. В бешеной гонке и грохоте невозможно было говорить по рации. Десантники едва удерживались на броне. С дороги и из населенных пунктов, как куры, разбегались в стороны фашисты. По ним не стреляли, на них не обращали внимания. Но вот впереди — высота! На ней, среди разрывов, видны наши самоходки. Недалеко горят несколько фашистских танков. Не сбавляя хода, развернувшись уступом влево, дивизион ринулся на эту высоту.

Фашистские солдаты, окружившие высоту, не успели сообразить, в чем дело. Наши пехотинцы прыгали на них с ходу, били прикладами, косили из автоматов. Сюда вскоре со всех сторон стали подводить пленных. Тут же, как из-под земли, вырос полковник Дерзиян. Он весь сиял в улыбке. Оказывается, пропустив последнюю самоходку, он «жал впритирку» за ней и так, стоя во весь рост в «виллисе», влетел на высоту.

Офицеры подошли к сгоревшему танку Т-70 и молча обнажили головы. Танк был весь в черной копоти и еще курился. На нем, на броне и на земле вокруг, лежали убитые наши танкисты и разведчики. И каждый живой подумал в этот миг, что, опоздай он еще немного — лежать бы также на высоте и майору Иремашвили и многим другим.

Уже спускались сумерки. Пехота и самоходчики заняли оборону. Только собрались поужинать, как начальника штаба дивизиона капитана Васильева позвали к штабной рации — вызывал начальник штаба дивизии полковник Н. Н. Гладков. Первый его вопрос: «Доложите обстановку». Он внимательно, не перебивая, выслушал доклад, сказал: «Молодцы». Пауза, затем треск в наушниках и опять вопрос: «Где Дерзиян?»

— Только что сел с нами ужинать.

— Передайте ему приказ командира дивизии: немедленно выступить в направлении Курда и, не отрываясь от противника, овладеть этим населенным пунктом.

Ужин пропал, отдых — тоже. Бросив на ходу: «Командирам батарей приготовиться к выполнению боевой задачи. Будем наступать на Курд», Васильев направился к Дерзияну, Выслушав его, тот сказал: «Командовать будешь ты, начальник штаба. Пусть Иремашвили отдохнет. Бери в десант батальон Тарасенко, а сейчас садись за стол».

Но Васильеву было уже не до ужина. Он хотел побыстрее, пока еще не успели уснуть пехотинцы и самоходчики, выступить на Курд. Он по опыту знал, чего стоит поднять людей, заснувших после такого тяжелого дня. И вскоре отряд в составе двух батарей самоходных установок и батальона 21-го полка, которым командовал Тарасенко, уже двигался на Курд.