Трудная любовь - [9]

Ричард разговаривал неохотно, чтобы не выдать своих настоящих чувств. Словно электрический ток пронизывал все его тело, и он не мог игнорировать этот факт, как ни старался.

Линда обняла колени руками.

— Я все думаю, что Чарльз по-прежнему должен быть здесь, с нами. — Она говорила тихо, стараясь не выделяться на фоне остальных.

— Мне тоже не хватает его.

— Он всегда был лидером среди нас. — Девушка обвела глазами весело болтающих и смеющихся друзей. — Даже если мы женимся или уезжаем, занимаемся карьерой или детьми, мы всегда стремимся быть вместе и все знать друг о друге, ведь правда?

Идиотка! Что она несла… К чему все эти ностальгические упоминания о Чарльзе! Да она сама в первую очередь все еще находится в плену глупой легенды, словно ей неудобно перед остальными за то, что жизнь развеяла их иллюзии и надежды.

— Да, мы будем дружить несмотря ни на что.

Линда быстро взглянула на него и отвела глаза.

— Дружить? — нелепый в данной ситуации вопрос вылетел у нее сам собой.

Ричард не стал уточнять. Он всегда был таким. Особенно с Линдой. Просто не хотел знать ответы на некоторые вопросы.

Держись подальше от этой леди, дружище! — одернул он себя. Сохраняй дистанцию. Даже сейчас, когда они сидели бок о бок, они не соприкасались. Ее щеки нежно розовели в отсветах огня, гладкие и блестящие волосы цвета верескового меда с отдельными темно-янтарными прядками были собраны в хвост. Ему всегда хотелось коснуться их. Ее лица. Ее шеи. Ее груди…

— Я вообще-то был удивлен, что Чарльз вернулся сюда, — сказал он, — после всех этих проблем с Вирджинией и несостоявшейся свадьбы.

— О нет, твой брат принадлежит этому месту.

— Пожалуй. Чего не скажешь обо мне.

Кто-то принес гитару. Бобби прыгал под музыку и тряс бутылкой так, что ее содержимое выплескивалось на окружающих. Лизи смеялась и кидалась в него кукурузными хлопьями. Несмотря на весь этот шум, Ричард уловил короткий вздох Линды.

— Как ты можешь так говорить? — Она подвинулась ближе, заглянула в его лицо и положила руку ему на колено. — Ты принадлежишь этому месту больше, чем кто-либо.

— Я — не Чарльз.

Она пожала плечами:

— Ну и что?

Ричард усмехнулся, чувствуя себя полным идиотом.

— Чарльз более выдающийся представитель нашего клана. Лидер, как ты сказала. А по мне, если я уеду навсегда, никто даже скучать не будет.

Линда убрала руку с его колена:

— Ошибаешься.

Она сделала большой глоток пива, хотя Ричард знал, что Линда не была большой поклонницей этого напитка. Поняв, что приятель смотрит на нее, девушка мягко улыбнулась, не решаясь сказать что-нибудь еще.

Ричард замолчал, не желая получать сочувствие от женщины, которой был, похоже, небезразличен. Линда понимала его так же хорошо, как и он ее. И этого было достаточно. Каждый раз, приезжая домой, он наслаждался, изучая ее. Когда они были вместе, он постоянно чувствовал ее присутствие, ощущал в ней родственную душу, близко воспринимая каждое ее слово, улыбку, жест. Он мог закрыть глаза и узнать ее по запаху. Чистый, едва уловимый, свежий аромат солнечной лаванды…

Еще не хватало, ты брось эти штучки, дружище! — подумал он, чувствуя нарастающее возбуждение внутри себя. Главное — вовремя остановиться.

— Мне кажется, ты скоро уедешь, — бросила она небрежно.

Он и так пробыл в Мидлхилле слишком долго — сначала авария, потом медленное выздоровление. То удовольствие, которое он получал от своей тяжелой, суровой и увлекательной жизни, заставляло его всегда жадно стремиться к новым приключениям. Последние годы оказались слишком сложными. Неподвижность заставила его по-другому посмотреть на мир. Ему было тесно в Мидлхилле. Но исключительно оттого, что впереди лежала неизвестность.

— Я не хочу никуда ехать, — признался он.

Линда выказала свое удивление:

— О, Ричарду Бейли всегда надо было куда-то спешить.

— У меня сейчас нет работы.

За эти годы чего он только не перепробовал: от администратора местного театра до горноспасателя, от инструктора по дельтапланам до школьного учителя математики. У него были просто феноменальные физические способности. Он все время что-то пробовал и экспериментировал.

— Все мои скудные пожитки умещаются в багажнике машины.

— Спальный мешок, палатка, мотоцикл, — начала перечислять Линда, — пара высоких ботинок, альпинистское снаряжение.

— Что-то вроде этого.

Он запрокинул голову и осушил бутылку, думая о двух вещах, которые она не упомянула. Во-первых, о трости, которую Чарльз приобрел для него, когда Ричард попал в одну из своих переделок, и, во-вторых, о потертом фото, которое он всегда носил с собой. Первую он хранил под сиденьем и пользовался по мере надобности. Второй была фотография Линды в день ее восемнадцатилетия.

— Тогда ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь. — В ее голосе прозвучала надежда или ему показалось?

— Я не планирую ничего дольше, чем на несколько дней.

— Этого времени достаточно, чтобы научить меня всему тому, о чем я просила?

Он уклончиво улыбнулся:

— И чему не просила тоже… Я-то подумал, ты пошутила и давно выкинула эти затеи из головы.

— Плохо же ты меня знаешь. Все, как ты их называешь, затеи я занесла в записную книжку, где-то между конференцией «Мир и мы» и открытием столовой для малоимущих.