Труд во имя - [2]

– Вот задаток. Готовьтесь, изучайте, вникайте. Ровно через месяц, можно раньше, всё должно быть исполнено.

Парочка вышла. Старик в халате подошел к включенному ноутбуку, пошевелил мышкой – на экране медленно рассвело. Он надел наушники и пододвинул микрофон ближе ко рту. В хищной улыбке блеснули белые ровные вставные зубы. Не набирая номера, подождал секунд десять, подул в микрофон – на экране появилась белая грудь. Она была одета то ли в камзол, то ли во фрак белого цвета с золотыми пуговицами – все застегнуты.

– Через месяц, тридцать один день. Через тридцать два дня, – пауза, – эти тоже должны с планеты Земля исчезнуть. Всё, давай.

Фрак кивнул, грудь сложилась пополам, блеснуло сначала золото пуговиц, а потом и макушка с короткой стрижкой, легкая проплешина, лица не видно.

– Когда ж этот чертов вай – макс будет работать в реальном времени, а то как будто кино на ноутбуке с кончившейся на диске «це» памятью смотрю – половина пропускается. Хорошо хоть звук есть.

Мужчина в халате выключил ноутбук кнопкой «power», сплюнул на пол и растер правой тапкой. Взял со стола мобильный телефон, айфон, но, правда, третий (модернизация до «четыре – джи» еще не добралась до центра Москвы – здесь любили надежные вещи), набрал смс – ку: «Владик мой! Я поздравляю тебя с днем рождения! – подумал: «Надо ж, как его угораздило, прямо в день пиарщика, 28 июля. Пиарщик мой!» – продолжил: Желаю здоровья и удачи. Дед». Дед знал, что желают обычно того, чего не хватает самому себе. Об удаче никогда не забывал – удача важнее здоровья. Пассажиры «Титаника» были здоровы, а вот удачи им не хватило.

Старик вышел на балкон, взглядом проводил семейную пару киллеров. «Сами серые какие – то, и ездят на сером. Тоже мне, имидж. Хоть машину бы взяли нормальную, а не это корейское говно. В центре Москвы на таких лоховских тачках стыдно и появляться!».

Шпионские страсти

Понедельник. Будний, трудный, холодный днище бабьего лета ещё не начался, но солнце уже выставило в окно обманчивое яркое, но холодное приглашение поработать.

На самом деле было не так плохо, как показывала природа очевидными фактами – погодой и температурой. Если присмотреться к деталям, было достаточно оптимистично: листья – вертолетики с ветром летели вверх. Какие – то листья падают, какие – то взлетают. Лужи? Еще Лев Толстой говорил: ‎«Один видит в луже только лужу, а другой, глядя в лужу, видит звезды». А зачем смотреть в лужу? Надо смотреть сразу на звезды. Но до звезд в деловой суматохе еще надо было дожить, заслужить их.

Дела в осенней, постдымной Москве снова шли своим ходом – оклемались, кое – кто начал уже и про жару вспоминать с тоской. Стокгольмский синдром, не иначе.

Прошло больше года с той самой рабоче – развлекательной прибалтийской поездки, когда дрим – тим «РосПиара» раскручивал электростанцию. Все это было одновременно так давно и так недавно. Любое приятное событие остается в памяти навсегда, навечно, обретает вневременную сущность во впечатленном им сознании. Воскрешение приятностей обычно происходит наедине и в холодное время года – поздней осенью, зимой. Или в дождь. Вечером. Хочется принять в такие моменты на грудь, но этого делать нельзя, иначе придется уже сосредотачиваться на других мыслях. И утро будет недобрым.

Пасмурный день не мог отвлечь Геннадия Петровича от важных рабочих дел. В этом он чувствовал свое превосходство над остальными: «Пока все скучают без солнца под дождем, я действую по плану». Тем более вечер накануне был тверезым, несмотря на холод.

Геннадий вышел из дома и оказался через секунды, благо запарковался вчера удачно, во втором своём доме – в своей машине. Нашел на радио – шкале любимую станцию, привычную станцию. Но вспомнил – на привычной частоте уже нет знакомого голоса, он переехал на пару делений «ниже»: «Зато каждый день! А не только вторник, среда, четверг». Геннадий долго не мог понять: частота та же, голос – другой. «Неужели опять улетела вольная птица? – Геннадий Петрович ругнул про себя Владимира Соловьева. – Надо будет к нему в Твиттер заглянуть, там сейчас все новости». Включил опять диск, нечто электронно – умцкающее, подарок коллег на день рождения. «Бодренько! …Так, а это у нас что?» – Геннадий заметил через две машины сзади синие вспышки под лобовым стеклом: красный глазок – вспышка, еще красный глазок – вспышка. «Фоткают, гады! Кого – кого – меня, больше некого. Не друг друга же!»

Серый «Хёндай» не отставал уже пять перекрёстков. Геннадий различил на длинной антенне очень грязную, видимо, не снимавшуюся с прошлогоднего 9 мая георгиевскую ленточку. «Следят?», – страха не было. Геннадий вспомнил наставление инструктора по экстремальному вождению: «Если за тобой погоня, а ты – непрофессионал, даже не пытайся оторваться». Геннадий Петрович не был бы Геннадием Петровичем, если бы не попёр против правил. «Попробуем! – и уверенно нажал на газ. – Как там Боярский пел – «Если тигров боюсь я – говорю себе «хоп!» и в клетку вхожу».

Газу!

«Вроде отстал, – обрадовался Геннадий. Но на следующем перекрестке его догнали снова. – Ладно, если тебя насилуют – расслабься и получай удовольствие. Пошли все в жопу, разберёмся», – и думать о преследователях забыл.