Труба Иерихона - [25]

Коломиец сказал осторожно:

– Но не приведет ли это к… э-э… некоторым нарушениям международных норм? Ведь если мы согласимся, что наше положение настолько отчаянное, согласимся с тем, что мы – партизаны в собственной стране, то… просчитываете, какой может последовать вывод? Не к нему ли подталкивает Виктор Александрович? Партизаны не соблюдают конвенций… не помню, Женевских или Гаагских, когда стреляешь по противнику только в крайнем случае… Партизаны не пробуют сперва все мирные методы! А то вон Виктор Александрович даже цитату из Льва Николаича приводил. Тот якобы призывал не брать в плен французов, а убивать на месте, подумать страшно… Надо будет почитать, я как-то не верю… вы уж простите, что великий гений такое сказать изволил… Да не в пьяной драке с гусарами, а в бессмертном шедевре – «Войне и мире»!

Яузов сказал скептически:

– Предлагаете стрелять только по тем, кто носит по­гоны? Тогда уж давайте примем и другие подобные предложения. К примеру, стрелять только в те места, которые надежно защищены бронежилетами! По американским танкам не стрелять противотанковыми, а только – из пистолета. Можно еще из револьвера, но так, чтобы не повредить гусеницы. В лобовую броню, например. Они по нам, как по сербам, то есть как хотят, а мы – из гуманных целей! – только в те места, куда нам укажут. А чтоб нам было не обидно, что указывают американцы, то пусть велят через какие-нибудь международные конвенции. А то, что они все американские, мы сделаем вид, что не знаем, верно? Дабы сохранить лицо.

Забайкалов буркнул недовольно:

– Какое лицо? О чем вы говорите?.. Даже задница наша голая в готовности…

Яузов вопросительно посмотрел в мою сторону. Я вздохнул, сказал терпеливо, как и надо разговаривать с меднолобыми:

– Я имею полное моральное право убить сценариста фильма, в котором американцы высаживаются в России и наводят свои порядки. Я не говорю про юридические права, которые сегодня одни, завтра – другие! Юридические пишутся людьми, а нравственные – Богом. Такое грубейшее оскорбление национального достоинства можно смыть только кровью! Кстати, так и надо делать. Я имею право взорвать компьютерную фирму, которая выпустила игру про тупых русских, которых почем зря мочат американцы. Я имею право… и хочу перебить всех ее сотрудников, ибо они грязно и подло меня оскорбили, а такое оскорбление, повторяю, смывается только кровью! Я имею полное право убить их жен, потому что это они кормили и гладили рубашки своим мужьям, когда те тиражировали по всему свету компьютерную игру, в которой американцы расстреливают русских!.. Я имею право убивать их детей, ибо тогда этот компьютерщик… сценарист, актер!.. будут заняты их похоронами, а не наступлением на Россию, на прочие страны. Повторяю самое главное: МЫ ИХ НЕ ТРОГАЛИ! Ни в одной книге, ни в одном фильме мы не высаживаемся в Америке, не наводим в США свои порядки. Это они начали. Они нас грязно и подло оскорбляют, расстреливая в книгах, фильмах, компьютерных играх! И – распространяя это по всему миру. Теперь пора им расплачиваться. Жизнями, не штрафами!

Коган сказал, хмурясь:

– Ну тогда… может быть, ту киношную или компьютерную фирму и рвануть к черту? Послать отряд наших коммандос. Пусть заложат бомбу, разнесут здание. Предварительно, конечно, предупредив, чтобы люди успели эвакуироваться.

Сказбуш сказал саркастически:

– Да? Нет уж, Сруль Израилевич! Как правильно определил Виктор Александрович, при нынешней свободе передвижения все жители страны отвечают за действия ее правительства или ее армии. Исключение стоит сделать только для России…

Коган оскорбленно вскинулся:

– Почему это? Разве это не мы, евреи, избранный народ?

– Избранный, избранный, – успокоил со зловещей улыбочкой Сказбуш. – Дайте только выявить и переписать всех избранных…

– Проскрипционные?

– На фиг проски… прокси… всех перепишем! Даже ставших Ивановыми.

А Кречет ответил серьезно:

– При нищенском положении России человеку не хватает денег даже на проезд в городском транспорте. Куда уж думать о выезде в другую страну!.. Я согласен, что любой американец отвечает за политику своего государства.

До этого на меня только посматривали искоса, а теперь уставились, как на тюленя с мячом на носу. Ну хоть не как на Савонаролу с топором в руках.

– Еще как отвечает, – ответил я, потому что Кречет умолк и тоже ждал. – В любой диктаторской не отвечает, а в свободных и демократических странах – отвечает! В этом мы признаем Штаты самой свободной и демократической страной, верно? Выбор правительства и выбор их курса признаем осознанным и никем не навязанным. У них то самое правительство, что выбрал сам народ. Следовательно, народ за политику своей страны несет полную ответственность. Гораздо более полную, чем в Югославии, где народ, по определению Штатов, стонет под игом диктатора Милошевича. Но ведь бомбили, не считаясь с жертвами среди этого мирного населения! Которое не отвечает за тоталитарную политику президента! Тем более мы вправе… с моральной стороны, которая впоследствии обретет и юридические формы, предпринимать любые акции и против так называемых мирных граждан.