Тройная месть - [11]

* * *

День был хмурым. Сан Саныч стоял у окна и обдумывал полученную из лаборатории информацию. Эксперты считали, что это убийство очень походило на работу профессионала. Без улик, без свидетелей обычно убирали воротил городского или хотя бы районного уровня.

При анализе результатов экспертизы мелькнула мысль: профи тоже промахиваются, они, как и все мы, не застрахованы от ошибок и случайностей. Да и практика подсказывала: иногда покушались несколько раз, а пуля так и не достигала цели…

Исходя из этих рассуждений, Петров сделал следующий вывод: стреляли не в девушку, порция свинца предназначалась кому-то другому. Там определенно должен был быть кто-то еще, какая-то солидная, важная персона. Именно она была целью, а в девушку попали случайно.

Если бы ему удалось добраться до «настоящей мишени», это помогло бы распутать «хитрый клубок». Тогда точно появился бы круг подозреваемых. При условии, что важная персона захотела бы сотрудничать… Однако он прекрасно сознавал, что у крутых мафиози есть своя система безопасности, они вполне могли послать его куда подальше.

Петров решил прокрутить этот вариант, несмотря на нехорошее предчувствие, которое говорило ему: подобное дело — верный висяк. Он снова встретился со всеми свидетелями, надеясь на то, что кто-нибудь из них припомнит солидного господина.

* * *

Убирая в сейф папку с делом Алины, Петров знал, что вряд ли когда-нибудь откроет ее снова. Как он и ожидал: полный провал — свидетели утверждали, что не заметили никого, кто мог бы быть объектом покушения. Впрочем, вероятнее всего, кого-то все же видели, но молчали. Люди, наученные горьким опытом, понимали — лучше не высовываться, а то можно и схлопотать.

Петров не винил их, они по-своему были правы: наша гнилая система не способна более простые вещи организовать, не то что программу защиты свидетелей. Конечно, у нас не Америка. Хотя справедливости ради надо признать, что и их совершенная, казалось бы, грандиозная правоохранительная машина иногда дает сбои…

* * *

12 июня в 11 часов утра (как раз тогда, когда я вела «милую беседу» с Медиком) Петров стоял в кабинете начальника угрозыска, и чем дальше он говорил, тем сильнее сдвигались густые брови майора. Сан Саныч знал: как только он закончит доклад, над его головой пронесется настоящий словесный ураган двенадцатибалльной силы — майор разразится потоком отборной матерной брани, сутью которой будет следующее: более бестолкового и бездарного сотрудника у него еще не было, пришел предел долготерпению — Сан Санычу лучше самому подать рапорт об увольнении, не то его выставят из органов с формулировкой «служебное несоответствие». Он не ошибся: далее все именно так и произошло.

* * *

В общем, рассказанное Петровым ситуации не прояснило. Если я и узнала нечто новое, то это было не столь уж и важно. Сам собой напрашивался вопрос: «Что же делать дальше?» Ответ не заставил себя долго ждать: «Готовиться к пикнику, причем готовиться основательно!»

Глава 3

Я стояла перед зеркалом, преисполненная чувством гордости, — выглядела на все сто! Недлинное черное платье точно повторяло линии идеальной, скажу без ложной скромности, фигуры, смоляного цвета на сей момент волосы были гладко зачесаны и подобраны сзади настоящей черепаховой заколкой, вещичкой дорогой и достаточно редкой. Лишь один локон был выпущен из тугого узла и оставлен небрежно свисать у щеки. Выразительность глаз ненавязчиво подчеркнули тени естественных тонов и тончайший слой туши. Особую чувственность придал моему облику коралловый блеск губ.

Однако, получше всмотревшись в свое отражение, я вдруг сделала неутешительный вывод: «Выгляжу великолепно, но, пожалуй, это не совсем то, что нужно». Я видела перед собой очень красивую женщину; высокий лоб и глубокий взгляд говорили мне, что она к тому же и умна, а строгий элегантный наряд — что она серьезна и неприступна. Такую даму можно встретить на светской тусовке, но на бандитской гулянке ей не место. Особа с таким прикидом не смогла бы естественно влиться в подобный коллектив. Народ при ней чувствовал бы себя неловко, неуютно, и, конечно, никто не стал бы с ней откровенничать, вообще не проронил бы в ее присутствии ни одного лишнего слова.

Мало того, меня непременно узнал бы кто-нибудь из прежних клиентов, а это тем более не входило в мои планы. Следовало серьезно откорректировать свой облик. «Ты, Танечка, должна спрятать свою профессию и настоящие цели за легкомысленной обворожительностью», — проинструктировала я себя.

Почти час потеряла на то, чтобы осуществить новую задумку, но надо признать: теперь даже тот, кто хорошо знал меня, вряд ли заподозрил бы в вычурно-яркой особе, стоявшей теперь перед зеркалом, Татьяну Иванову. Я нарядилась в изумрудное платье до колен, но с разрезами по бокам едва ли не до пояса (пришлось долго подбирать к нему нижнее белье из купленного мною в дорогом бутике). Еще одной особенностью фасона было глубокое декольте и полностью открытая спина.

Затем я занялась сооружением прически а-ля Кокет. Кончики волос пришлось завить на термобигуди, после этого я подняла их наверх, но огромное количество кудряшек оставила хаотично свисать вниз, причем два самых длинных, слегка спрямленных локона красовались на висках, а несколько из тех, что покороче, игриво прикрывали щедро накрашенные глаза, создавая иллюзию томно-завораживающего взгляда. Все это форменное безобразие дополнили туфли на двенадцатисантиметровых шпильках такого же ярко-зеленого цвета, как и платье, и коралловая, как и в первый раз, но гораздо более насыщенного тона помада. Золотые серьги до плеч и колье с изумрудами и бриллиантовой крошкой логично завершили облицовку фасада.