Трость с секретом - [11]

– Вижу, вижу. Вы точно такой, как мой брат, светлая ему память…

«Пора приступать к делу», – подумал он. Но она не выказывала никакого намерения прерывать беседу. Она сочла, что достаточно рассказала о себе и о брате и что настало время Генрику рассказать о себе.

– Я знаю, вы тоже холостяк и не женитесь никогда.

– Откуда вы знаете, что я не женат?

– Вы не носите обручального кольца. Человек с виду положительный. Когда такой женится, он обязательно носит кольцо. Вы немного сентиментальны, любите пофантазировать.

– Ну, это уже оскорбление без всяких оснований, – чуть улыбнулся он.

– Но ведь журналисты обязательно фантазеры, а вы представились журналистом.

– Я журналист. – Он вынул из кармана удостоверение.

– Верю, верю вам, – махнула она сморщенной ручкой. – А что до сентиментальности, то будь у вас другой характер, разве купили бы вы тросточку за пятьсот злотых?

«Дьявольская логика у старушки», – подумал он. Она продолжала рассуждать:

– Вам кажется, что вы напали на след чрезвычайно любопытной истории. Вы думаете, что мой брат был убит.

Он действительно думал об этом, но после ее слов в нем поселилось сильное сомнение, и он возразил:

– Мне подобная мысль и в голову не приходила.

– Мой брат хорошо водил машину. За два года ни одного нарушения! И вдруг – катастрофа со смертельным исходом. Следов алкоголя в крови не обнаружили. Это дело надо расследовать, и вы возьметесь за него, не правда ли? – спросила она, указывая на Генрика пальцем. – Я пробуду в Лодзи, пока все не выяснится.

– Тросточка… – начал он.

– Тросточка – особая статья. – Прервала его она. – Потом займемся и ею.

Старушка взяла Генрика за руку и повела в соседнюю комнату. Они очутились в захламленном помещении, заваленном старой мебелью и картинами. Она подошла к секретеру, стоявшему в углу, опустила доску стола с уголками, обитыми медью, дотронулась до одного из верхних ящичков. Внизу что-то щелкнуло, и водной из широких ножек, на которых стоял секретер, обнаружилась крохотная дверца. Из ящичка размером с пачку сигарет старушка вынула красный календарик. Послюнявив пальцы, она перевернула несколько страниц.

– Мой брат приобрел тросточку у пана Бутылло. Он живет в Озоркове. – Она подробно объяснила, как туда проехать. Он заглянул ей через плечо. Странички для заметок были исписаны бисерным почерком. Ноготь старушки отчеркнул последнюю запись: «Палисандровая тросточка». Рядом была дата «29 апреля этого года» и цифра «350 злотых». Такую сумму Рикерт заплатил папу Бутылло, фамилия которого стояла рядом с цифрой. Позднее красным карандашом была поставлена маленькая галочка и вписана цифра «450 злотых». Как явствовало из записи, Рикерт заработал на тросточке 100 злотых, а комиссионный магазин – 50.

Он еще успел взглянуть на последнюю запись в календаре: «Серебряный нож. Куплен у Бутылло 11 марта за 1000 злотых. Продан 21 мая за 1500 злотых». Старушка захлопнула календарик.

– Сегодня мне будет что почитать, – сказала она. – Может, именно тут мы нападем на след, который нам пригодится.

29 мая, полдень

Из редакции Генрик позвонил начальнику следственного отдела областного управления милиции майору Бучеку. Они познакомились три года назад, когда Бучек, тогда еще капитан, лежал в госпитале с простреленным легким. У Генрика был мокрый плеврит. Встречались они и позднее, частенько сиживали за чашкой черного кофе в Доме журналистов. Правда, друзьями они так и не стали. У Бучека, начальника следственного отдела, совсем не оставалось времени для личной жизни. Тем не менее, улучив малейшую возможность, он заходил в клуб журналистов и всегда был рад встретить Генрика, ибо ничто не может сблизить людей больше, чем воспоминания о болезнях, перенесенных на соседних койках. Они договорились, что в два часа дня Генрик придет в областное управление. Когда секретарша пригласила Генрика в. кабинет, на столе у Бучека лежало дело Рикерта.

Генрик довольно подробно сообщил о приключениях с тросточкой и о подозрениях, возникших у него в связи с появлением лже-Рикерта. Рассказ занял много времени. То и дело звонили телефоны, кто-то вызывал Бучека из кабинета. Журналисту стало немного не по себе: сколько времени он отнял у майора! Все его подозрения показались Бучеку не стоящими внимания. Больше всего его заинтересовала сама трость. Он внимательно осмотрел ее, с силой рванул штык и даже вышел, чтобы кому-то ее показать. Возвращая тросточку Генрику, он сказал:

– Вообще-то вы должны были бы нам ее продать или дать напрокат. Она пригодилась бы музею криминалистики, где собраны самые удивительные образцы оружия. Некоторые мои сотрудники считают, что иметь при себе такую вещь нельзя. Конечно, вы можете держать ее дома. Если разрешается вешать на стены сабли или иметь в коллекции рыцарский меч, то почему бы вам не держать дома тросточку со штыком?

У Генрика стало неприятно на душе. Он пришел сюда выяснить криминальную загадку, а у него собираются отобрать тросточку.

– Что же касается дела магистра Рикерта, – сказал Бучек, положив руку на папку с делами, – мы, конечно, разберемся, хотя я вовсе не убежден, что ваши подозрения обоснованны. Катастрофа произошла ночью, на переезде, где нет автоматического шлагбаума. Поезд в том месте выскакивает из-за поворота, укрытого густым лесом. Рикерт въезжал на переезд как раз в тот момент, когда поезд показался из-за поворота. Произошло столкновение. Машину разбило вдребезги. Смерть Рикерта наступила мгновенно. Мы внесли предложение установить автоматический шлагбаум или вырубить участок леса, который закрывает поворот. Подобный случай, только в другом месте, произошел полгода назад с междугородным автобусом. Шлагбаумов на переездах нет – вот основное зло, – ударил он ладонью по столу.