Тропы «Уральского следопыта» - [160]

Это было крушение наших надежд. Стартовать? Бросить все и бежать?..

— Думайте что хотите, — продолжал Женька. — Это феррожизнь, о которой я говорил. Она принесена на планету четырехпалыми. Странно, что мы не заметили их следов на планете. Но, может быть, они ничего не оставили после себя, кроме вируса?

С Женькой можно было не соглашаться, но каждый задумался: не ответ ли это на мучивший всех вопрос? Да и вообще надо было подумать, что делать дальше.

Мы уже исследовали планету. Имели о ней достаточно данных. Мы могли улететь. Однако при таких обстоятельствах? Четырехпалые побывали здесь раньше. Но вирус? Неужели они оставили его на планете сознательно? Для чего?.. Чтоб заставить нас признать их первыми? Заставить убраться отсюда?..

Об этом состоялся разговор в кают-компании.

— Зловредный вирус, — утверждал Женька. — Не следовало выходить без скафандров!

Женька был хороший парень, с чувством ответственности. Считал, что не удержал нас от опрометчивого поступка. А мог бы удержать — настоять на своем, и никто бы без скафандра не вышел. Сейчас он переживал за всех.

Но в сложившейся обстановке были другие стороны.

— Это первый контакт с инопланетной цивилизацией, — говорил капитан. — Такую возможность нельзя упустить! Наша экспедиция приобретает особый смысл.

— Такой контакт сведет нас с ума, — возражал Гринвуд. — Надо немедленно стартовать!

Команда была на стороне Гринвуда. Капитан не соглашался с ним.

— Нельзя допустить, — говорил он, — чтобы контакт остался бесплодным.

— Он и так не остался, Сергей Петрович, — люди измотаны.

— Вижу! — Капитан оценивал обстановку не хуже Гринвуда. — Но прежде, чем улететь, предлагаю сделать записи снов. И рисунки. Воспроизвести речь пришельцев по памяти. С чем мы вернемся на Землю?

Капитан не был бы капитаном, если бы не поставил перед нами этой задачи.

— Чем скорее сделаем записи, тем скорей улетим, — подытожил он разговор.

Рисунки, описание действий пришельцев, даже их речь зафиксировать не составляло труда. Это сидело у нас в печенках. Если один упускал какую-то черточку, она становилась на место в описании другого. Мы воспроизвели встречу с пришельцами в полном объеме.

А Женька продолжал исследовать вирус. Его предположение, что на железистую биооснову вируса действует магнитное поле, оправдалось. В локальном поле, ослабленном наполовину по отношению к магнитному полю планеты, вирус слабел, «размагничивался». За пределами магнитного поля Милены он погибнет, сны прекратятся.

Пора было стартовать. Но тут начался спор:

— Должны ли мы оставить четырехпалым весть о себе?

— Я против! — горячился Гринвуд, — Во-первых, потому, что мы не можем оставить им равноценный подарок. Очень жалею, что не можем этого сделать! Во-вторых, входить с ними в контакт… я против!

— Герман Яковлевич… — пытался смягчить резкость врача капитан.

— Оставить после себя такую пакость, как вирус, — продолжал Гринвуд. — Как они могли до этого додуматься?

— Может, не рассчитали, что эта штука будет действовать так сильно?

— На что же они рассчитывали?

— Предупредить, что открыли планету первыми.

— Могли бы оставить обелиск, надпись…

— То, что они могли, решать не нам, Герман Яковлевич.

— А что вы предлагаете? — задал вопрос капитану Гринвуд.

Сергей Петрович — да и каждый из нас — был в затруднении. Нельзя упустить контакт с инопланетным разумом. Но что мог обещать землянам этот контакт? Судя по вирусу, мало приятного.

— Извините, — снова заговорил врач. — Это вторая эпидемия в космосе, которую я переживаю. Никаких знаков о себе четырехпалым оставлять нельзя! Я боюсь за родную Землю.

Капитан видел сильные и слабые стороны доводов Гринвуда. Понимал, что нужна осмотрительность. Никто не давал права ему, Сергею Петровичу Попову, вступать в контакт с чужой цивилизацией. Этот вопрос должна решить Земля. Он, капитан, представит всю информацию о разумных, побывавших раньше нас на Милене. Кстати, это уже не Милена: планета имеет свое название, несомненно, данное ей четырехпалыми. Информация у капитана имеется, четырнадцать свидетельств участников полета. Но, пока все живы, надо выбираться отсюда. Если Земля решит установить контакт с четырехпалыми, на планете будет построена исследовательская станция. Встреча рано или поздно состоится.

Капитан отдал приказ готовиться к старту.

На прощанье облетели Милену. Планета была действительно хороша…

Она и сейчас красива — даже лучше: на ней развели леса, уже насчитывается двадцать два города. Грини — четырехпалые — уступили ее землянам. Они вовсе не такие плохие ребята, как о них подумал экипаж «Радуги». Сейчас об этом знает каждый ребенок… Правда, в их организме больше железа, у них другой цвет лица и другая кровь. И кислорода им нужно минимум — в богатой кислородом атмосфере грини быстрее старятся. Милена оказалась для них не очень-то подходящей планетой. Грини посетили ее за две сотни лет до прилета землян. За это время они открыли массу планет, более пригодных для них, чем Милена. А Милену отдали нам и даже сняли свое название — Хаттль. И вирус они уничтожили сразу. Ничего страшного в вирусе не было. Он действует только на психику, да и то в определенных границах. По мнению грини, это идеальный способ знакомить с собой гостей из других миров. Сон запоминается во всех подробностях. А с изменением магнитного поля исчезает. Экипаж «Радуги» освободился от снов, как только выскочил из магнитного поля Милены.