Тропою верности и веры - [20]

- Хорошо, - оказывается, Искандер уже успел подоткнуть ткань своего тюрбана так, чтобы та закрывала его лицо, оставляя только глаза. - Вам так делать не обязательно, - сам пояснил он, видя, что его спутники собираются последовать его примеру. - Уна, ты только сними шляпу и накинь на голову платок.

- А почему ты, стал быть, умотался, как баба?

- Я умотался как житель пустыни, Мрай, - еще суше бросил Искандер, даже не обернувшись на огромного. - Будет лучше всем, если никто здесь не узнает меня в лицо.

- А тебе, стал быть, приходилось бывать здесь раньше?

- Судя по той легкости, с которой паладин находит общий язык с местными, он здесь родился, варвар!

- Так зачем ныне, стал быть, прятать лицо? - Мрай уже научился игнорировать извечно ироничный тон Зандера, третьего мужчины в отряде. - Ты чегой, совершил какое ни есть злодеяние?

К всеобщему удивлению, Искандер пожал плечами.

- Можно и так сказать.

- А...

- Расскажу после, в подходящее время. Теперь нужно попасть в город. Уна, полезай назад.

Их возок действительно подъезжал к воротам, у которых происходило великое столпотворение народа, стремившегося попасть в город и из города. Перед тем, как въехать под сень каменной ограды Лут Голейна, голубоглазый паладин и девушка поменялись местами. Так было действительно лучше - едва перебросившись с Искандером несколькими словами, стража пустила их в город, не обыскивая. Искандер уверенно повел резвый возок через приворотную площадь по узким улицам в только ему известном направлении.

- Э, а мы вообще куда?

- На здешний постоялый двор. Нужно оставить там телегу и лошадей.

- А... стал быть, потом?

- А потом будем его искать. Нет, мы не опоздали, варвар. Если бы он уже сделал то, ради чего сюда пришел, мы бы это уже ощутили.

Миновав несколько кварталов, они объехали по самому краю шумный восточный базар и притормозили в стороне, где рядами выстроились чайханы, предлагавшие приют и отдых усталым путникам и прочему люду. У одной из них Искандер остановил повозку и довольно коротко переговорил о чем-то с хозяином, после чего их возок отвели под навес на заднем дворе заведения, а самих путешественников перепроводили в отведенную им комнату.

- Отдыхайте. Я вернусь к полудню.

- А кудай-то ты навострился? - Мрай первым делом бросился на подушки с узкогорлым кувшином холодной воды в руках. - Гдей тебя потом искать-то?

Синие глаза паладина поднялись к небеленому потолку и вернулись обратно.

- Меня искать не нужно. Я скоро вернусь. Ты знаешь, где Странник? Я тоже не знаю. Но возможно, знаю человека, который сможет нам помочь.

- Я с тобой!

Паладин покачал головой, прилаживая меч за спину.

- Нет, Уна, тебе лучше остаться. Возможно, придется сегодня же отправляться дальше. Вам всем нужно отдохнуть.

- Я выйду, - некромант свалил в углу свой мешок и, вынув из него что-то, сунул себе за пазуху. - Не заблужусь.

- Тож, небось, на тайную свиданку? - язвительно вопросил Мрай, единственный из всех не порывавшийся никуда уходить.

- Нет, - подумав, откликнулся Зандер. - Я никогда не был на таком шумном торге. Пойду куплю что-то себе на память.

Некромант исчез первым, вслед за ним ушел и паладин. Уна, подкрепившись прохладным молоком и лепешкой, поплотнее закутавшись в нежаркую ткань, в складках которой так легко было спрятать нож, тоже вышла на улицу, но не стала никуда уходить, устроившись на помосте для гостей. На нее косились, но не очень. Светловолосая белокожая женщина не могла не привлекать внимания, но глазевшие на нее мужчины хорошо помнили спутников прекрасной северянки, и предпочитали не рисковать, обижая ее.

По ее знаку, чайханщик принес душистого чая и сладостей. Уна блажено вытянула ноги и принялась за еду, не забывая глазеть на шумный восточный базар, раскинувшийся перед нею. Для нее, жительницы севера, все было здесь чужим и непривычным, но не враждебным. По крайней мере, сейчас амазонка не чувствовала угрозы. Хотя порой она хмурилась мимо воли, переживая за ушедшего Искандера. Куда он отправился? Может, ему нужна помощь, не зря же он прятал лицо? Не опасно ли ему ходить по этим улицам?

За Зандера она почему-то так не волновалась.

И все же внимание ее было полностью поглощено тем, что происходило перед ней. Засмотревшись на заклинателя змей, который без страха брал скорпионов и клал их себе на лицо, Уна не сразу услышала совсем близко от себя глухой стон. Стон повторился, и, обернувшись, амазонка увидала пожилую женщину, которая стояла, прислонившись к стене чайханы. На ее лице было написано такое страдание, что помимо воли, Уна привстала.

- Что с тобой, матушка?

За эти дни она худо-бедно но смогла выучить достаточно слов, чтобы кое-как изъясняться на языке людей Востока. Женщина подняла глаза на Уну, и вдруг залилась слезами.

Подхватив женщину под локоть, девушка втащила её на помост, усаживая рядом. Слезы катились из глаз жительницы города, прокладывая следы в пыли, осевшей на щеках. Изможденный вид, измятая одежда, осунувшиеся, запавшие черты лица - Уне не представило труда догадаться, что женщина испытывала страдания и лишения последнее время. Предложив несчастной женщине холодного чая с травами, амазонка попыталась утешить её и расспросить.