Тропою грома - [18]

— Ну, как ты, Сэм?

— Ничего, хорошо, — ответил он неожиданно глубоким и чистым голосом. Странный огонек в его глазах погас. — А ты?

— Все так же, — сказала Фиета.

— Это по случаю приезда Ленни Сварца? — спросил Сэм, оглядываясь.

Фиета кивнула.

— Его требуют в Большой дом, — сказал Сэм.

— Вот он, — сказала Фиета, показывая на Ленни. — Я говорила с ним. Он хороший. Я уговаривала его уехать, но он не хочет.

— Зачем ему уезжать?

— От этого ученья нашим одно горе будет, Сэм.

Сэм посмотрел на нее, и какой-то ясный, умный свет озарил его изуродованные черты.

— Я считаю, что ему нужно остаться, Фиета.

В глазах Фиеты блеснуло удивление. Сэм сделал попытку улыбнуться, и левая сторона его лица мучительно искривилась. Глаза Фиеты вдруг наполнились слезами. Она снова положила руку ему на плечо.

— Как твоя голова, Сэм?

— Сейчас как раз очень хорошо, — ответил он и заковылял к Ленни.

Подойдя, он тронул его за локоть. Проповедник и мать Ленни вышли из круга и направились к ним. Ленни обернулся к Сэму. «Это, должно быть, и есть Сумасшедший Сэм», — подумал он.

— Меня здесь зовут Сумасшедшим Сэмом, — сказал Сэм. — А вы — Ленни Сварц. Герт Вильер сказал, чтобы вы сейчас же пришли в Большой дом. Он хочет с вами поговорить.

— Герт Вильер, — вполголоса повторил Ленни, припоминая свою недавнюю встречу с Сари Вильер. «Что это — уже начинаются неприятности? Наверно, так. — И все время он чувствовал на себе внимательный, ясный взгляд Сэма. — Почему его зовут сумасшедшим? Ничего сумасшедшего в нем нет».

— Сейчас уже поздно, — сказал Ленни, взглянув на свои часы. — Одиннадцатый час. Да и неудобно уходить от гостей…

— Надо пойти, сын мой, — вмешался проповедник.

— Да, — подтвердила мать. — Это ведь нечасто бывает, чтобы кого-нибудь из нас звали в Большой дом.

Ленни поглядел на Сэма и кивнул.

— Хорошо. Идем.

Они двинулись прочь от костра и от смотревших на них гостей. Взгляд Фиеты провожал их до тех пор, пока они не скрылись в темноте.

Луна еще не взошла. Темень была непроглядная.

Ленни шагал молча рядом с ковыляющим и прискакивающим Сэмом. Он был занят своими собственными мыслями. «Эта женщина, Сари Вильер, наверно, рассказала о встрече с ним. Что теперь дальше будет? И что за человек этот Герт Вильер? Ладно, поглядим — увидим».

Ленни споткнулся в темноте. Сильная рука подхватила его и удержала от падения. Ленни подивился силе, которую он почувствовал в этой руке. Она прямо-таки подняла его на воздух.

— Вы очень сильный, — сказал он.

Сэм ничего не ответил.

Мысли Ленни обратились к Сэму. Он недолго его видел, но по тому немногому, что ему удалось заметить, никак нельзя было сказать, что Сэм — помешанный. Наоборот, он подметил у него в глазах то же проницательное выражение, что у своего старого учителя, профессора Шимда. «Надо будет узнать, почему его зовут сумасшедшим, — подумал Ленни. — Может быть, спросить его самого? Нет. Он, пожалуй, обидится. Лучше не надо… А может быть, все-таки?.. Хорошо. Попробуем. Только осторожно».

— Сэм!

— Да?

Снова Ленни подивился тому, какое спокойное достоинство было в его голосе. И сила. И двигался он при всей своей внешней неуклюжести очень легко и уверенно. Ленни еще раньше это заметил.

— Я хочу у вас что-то спросить, Сэм.

— Ну?

— Но сперва я хотел бы пожать вам руку и сказать, что я вам друг.

Ленни почувствовал, что левая рука Сэма легла ему на плечо. Потом скользнула вниз и сжала его правую кисть.

— Правая у меня не действует, — сказал Сэм. — Ну вот. Теперь мы друзья. Спрашивайте.

— Не сочтите это за грубость, Сэм. Но я хотел бы спросить…

— Спрашивай, Ленни Сварц, не бойся.

— Почему вам зовут Сумасшедший Сэм?

Подъем кончился, и они теперь шли по ровному месту.

— Иногда у меня начинает болеть голова, — сказал Сэм. Он говорил спокойным, равнодушным голосом. — Потом она болит все сильней и сильней, потом, наконец, так сильно, что я уже ничего не помню. Вот тогда я становлюсь как помешанный.

— Понимаю, — протянул Ленни. Ему хотелось еще кое-что спросить, но он не решался.

Сэм как будто прочитал его мысли.

— Так что видишь, люди недаром говорят, что я сумасшедший. Это правда.

— Отчего это с вами сделалось, Сэм?

Сэм промолчал. Они прошли мимо каких-то надворных строений и ступили на дорожку, усыпанную гравием. Ленни все ждал, что Сэм ответит, но так и не дождался. Они обогнули Большой дом и остановились у заднего крыльца.

— Пришли, — коротко сказал Сэм и распахнул дверь в кухню.

В кухне возле плиты возились две темнокожие женщины. Они бегло взглянули на вошедших и продолжали заниматься своим делом. Сэм провел Ленни через кухню в небольшой коридор. Стены коридора были бревенчатые, из цельных стволов; они поддерживали потолок и вместе с тем отделяли коридор от жилых комнат.

В коридор выходило пять дверей, — одна напротив кухонной и еще по две с каждой стороны.

Пока они шли по этому короткому проходу, дверь слева вдруг растворилась — и на пороге появилась молодая женщина.

— Здравствуй, Сэм, — сказала она.

— Здравствуйте, Сари, — ответил Сэм.

Ленни удивился, что он зовет ее просто по имени, не прибавляя никакого более почтительного обращения. Он вспомнил, что, когда Сэм пришел его звать, он и о хозяине Большого дома сказал просто «Герт Вильер», а не «баас Герт», как говорили остальные. Но тогда он приписал это тому, что кругом были одни цветные… Молодая девушка, стоявшая сейчас на пороге, тоже его поразила, хотя ничего поразительного в ней не было. Но почему-то было очень странно — сразу и видеть ее и слышать ее голос.