Тропой Предков - [21]

Но тут из лавки ювелира вслед за ней показался испанский юноша, паренёк на год или два моложе меня, но уже такой же рослый и значительно более мускулистый. Кожа у него была темнее моей, а всё лицо в оспинах, и он, похоже, пребывал в мрачном настроении. Очевидно, испанец приехал сюда на лошади, потому что на нём были серые штаны для верховой езды, красная безрукавка поверх полотняной сорочки в тон, чёрные кавалерийские сапоги до колен, украшенные злобно острыми шпорами, и в руке он держал хлыст, каковым с размаху и хлестнул меня по левой щеке.

   — Убирайся отсюда, грязная свинья, вонючий lépero!

Меня буквально захлестнула волна ярости. Я прекрасно знал, что если сейчас отвечу на удар, то меня запорют до полусмерти, а потом отправят на рудники, ибо нет худшего преступления, чем нападение на gachupin. Но в тот момент мне было на это плевать. Когда наглец замахнулся снова, я сжал кулаки и двинулся ему навстречу.

Но девушка встала между нами.

   — Прекрати! Оставь его в покое.

Она развернулась ко мне, выудила из кармана монетку и вручила её со словами:

   — Возьми и ступай.

Выхватив manta из грязной воды, я швырнул монету в лужу и ушёл.

Может быть, тогда во мне впервые по-настоящему всколыхнулась гордость. Та самая гордость, что, как и улыбка юной красавицы, впоследствии ещё не раз вернётся, чтобы преследовать меня повсюду.

12

Гром пушек из гавани возвестил о том, что архиепископ сходит на берег. Текущая в ту сторону толпа увлекла меня к причалам, где встречали большие корабли. Шесть недель назад сорок одно судно казначейского флота вышло из Севильи. Шестнадцать кораблей держали путь в Веракрус, тогда как остальные направились в другие порты Карибского моря — местами их назначения были Куба, Пуэрто-Рико, Эспаньола[13] и Ямайка.

На протяжении недель на пристани скапливались целые горы предназначенных к погрузке товаров. Драгоценные металлы и другие дары Новой Испании доставлялись в Севилью раз в году, после чего суда возвращались в Веракрус, груженные бурдюками с маслом и винами, бочонками с фигами, изюмом, оливками, грубыми шерстяными тканями, предназначенными для пошива рабочей и дорожной одежды, тонким полотном и слитками железа. Ну и конечно, множеством сосудов с ртутью, столь необходимой для извлечения серебра из руд Секатекаса.

Подойдя к гавани, я увидел множество товаров Новой Испании, которым предстояло занять в трюмах и на палубах кораблей места, освободившиеся после разгрузки. Колонии производили серебро, сахар, патоку, ром, две краски — кошениль и индиго, шоколад и кожи.

Кошениль — яркий темно-красный краситель, созданный ацтеками, — высоко ценится королевским домом Испании. Между тем краситель этот добывают из одноимённых насекомых, с виду напоминающих собачьих клещей. Индианки собирают самок с кактусов, стряхивая их специальными перьями, и вываривают в кипятке до тех пор, пока те не лопаются, после чего складывают в конопляные мешочки.

Громоздящиеся на пристани мешки с какао-бобами по прибытии в Испанию будут стоить целое состояние. Там чоколатль измельчат в ступке вместе с маленьким, очень острым зелёным чили, ванилью и анисом. Затем добавят маисовой муки и воды и смесь доведут до кипения.

После того как испанцы додумались класть в этот напиток ещё и сахар, он распространился по всей метрополии, став там почти столь же популярным, как и здесь. В Новой же Испании любовь к нему, особенно среди женщин, такова, что епископу пришлось издать специальный указ, запрещающий пить чоколатль прямо в церкви. А когда, вскоре после этого, прелат занемог, многие всерьёз считали, что его отравили разъярённые женщины.

Этот напиток из какао-бобов был придуман ацтеками. Запрещённый для простого люда чоколатль пила исключительно знать, и он считался священным. Самым известным из индейских почитателей этого напитка был Мотекусома (которого испанцы почему-то упорно именуют Монтесумой), последний вождь ацтеков. Он ежедневно выпивал бесчисленное количество чашек чоколатля, причём в холодном виде. Какао-бобы, повсеместно очень высоко ценимые, использовали по всей Новой Испании в качестве заменителя денег. Некоторые считали даже, что чоколатль обладает особой духовной силой, а будучи смешан с менструальной кровью, становится приворотным любовным зельем, перед которым невозможно устоять.

Попадали в Веракрус и экзотические грузы с манильских галеонов, слоновая кость и сандаловое дерево из Ост-Индии, шёлк и чай из Китая, а также китайский фарфор, тщательно упакованный в ящики и засыпанный, чтобы предохранить от боя, перцем и другими пряностями, — всё это доставлялось из Акапулько караванами мулов.

Когда я в тот памятный день наконец добрался до самой пристани, корабли уже встали на якорь под защитой форта Сан-Хуан-де-Юлуа, находившегося на острове, на расстоянии менее пушечного выстрела от города. Прибывшие пассажиры, сойдя на берег, опускались на колени и возносили молитвы, многие целовали землю. Некоторые священнослужители рыдали, но не потому, что благополучно пережили опасное путешествие по бурному морю, но потому, что действительно верили, будто высадились на обетованной земле. По их разумению, Веракрус и вправду был Городом Истинного Креста, радостно встречавшим их в далёкой заморской стране, где Святая церковь уже обратила в христианство миллионы заблудших душ, прежде пребывавших во мраке язычества.