Тропой Кулика (Повесть о Тунгусском метеорите) - [71]

Под эти музыкально-вокальные шумы обитатели барака, потягиваясь и позевывая, начинают выползать из постелей. Публика у нас балованная и на жестких нарах спать не может. Большинство нежится на коллективном матраце, изготовленном из мешковины, набитой сеном. Только Вовка да я спим в своих спальных мешках прямо на нарах, не испытывая при этом никаких неудобств — Вовка по молодости лет, а я по старой привычке спать как и где угодно.

Встав, мы с Вовкой сразу же идем купаться. После приведения себя в надлежащий вид «хушмиды» приступают к завтраку, который продолжается до девяти часов. Затем все расходятся по своим местам и усердно работают. Мы с Егором и Сашей заняты на обогатительной установке, Тамара с Вовкой — на подготовке проб, Нина в своей марлевой палатке просматривает магнитную фракцию «узкой полоски» и отбирает шарики. Иногда к ней присоединяюсь и я. Шарики попадаются сравнительно редко.

Как-то Васильев принес пробу с участка, где КСЭ-1 обнаружила в почве повышенное содержание церия. В шлихе этой пробы мы нашли несколько кристалликов циркона. Этот минерал обычно содержит примесь редких элементов, в том числе церия. По-видимому, повышенное присутствие его на отдельных участках связано с микрогеологией района и не имеет отношения к Тунгусской катастрофе.

К трем часам раздается зов дежурного, приглашающего рабочий люд на обед. Дважды приглашение повторять не приходится — рабочий люд быстро реагирует на призыв. Обед продолжается часов до четырех. Раздающийся после него в разных углах барака богатырский храп говорит о том, что тихий час на Хушме соблюдается строго.

Мытье посуды у нас не проблема. У берега Хушмы кишмя кишат мальки, которые с жадностью набрасываются на кастрюли, миски, ложки и прочую посуду, опущенную в воду, и очень быстро и чисто «моют» ее. Мальков такое множество, что достаточно несколько раз быстро вытащить погруженное на несколько минут в воду ведро с остатками супа или каши, чтобы обеспечить себя «сырьем» для ухи. Мы несколько раз пробовали делать это. Уха получается наваристая, но чуть-чуть горьковатая, так как чистить эту рыбью мелюзгу почти невозможно и ее приходится варить «а ля натюрель».

После тихого часа производственная работа занимает у нас еще два — два с половиной часа, а затем каждый занимается своими личными делами.

И так изо дня в день с монотонным постоянством.

27 июля над нами с ревом пролетел самолет, вместе с продовольствием сбросивший на заимку записку Елисеева, в которой тот сообщал, что «вертолет сломался» и что после починки Елисеев самолично прилетит на заимку.

История с вертолетом принимала явно затяжной характер. Поскольку обогатительная установка из-за недостатка проб работала с перебоями, я получил от Флоренского разрешение организовать дополнительный отряд для отбора проб. Мы должны были дойти по тропе Кулика до Ван авары, а затем выйти в верховья Дюлюшмы — правого притока Чамбы. По пути в Ванавару надо было взять две пробы. Предполагалось, что к тому времени вертолет будет отремонтирован и с, Дюлюшмы нас вывезут воздушным путем.

Договорившись с Флоренским, я отправился на заимку подбирать себе группу. Там находились Леня и Витя, которые восторженно приняли предложение отправиться со мной в Ванавару. Лене к тому же надо было «закругляться»: срок его отпуска подходил к концу.

Третьим участником группы был Юра Кулаков, выпускник Томского политехнического института. Получив направление в Свердловск, он решил «по пути» вместе с группой своих приятелей месяца полтора поработать в районе падения Тунгусского метеорита, о котором ему приходилось много слышать. По примеру многих молодых таежников он отпустил бороду и, перестав стричься, быстро превратился в кудлатого, заросшего волосами бродягу. Сквозь эти устрашающие космы проглядывало славное юношеское лицо.

Мы быстро собрались, отобрали необходимое продовольствие и снаряжение и бодро зашагали по направлению к Пристани. Там нам предстояло окончательно экипироваться для дальнейшего пути.

Ванавара, Ванавара! В свое время выручать Кулика, который оставался на заимке, выезжала из Москвы целая экспедиция. Газеты были заполнены тревожными сообщениями: Кулик находится один в глухой тайге, ему грозит голодная смерть, необходимо принять срочные меры, чтобы спасти ученого. Теперь с заимки в Ванавару «бегают» запросто, и стремление побить рекорд скорости приобретает несколько нездоровый оттенок. В прошлом году два Юры, Кандыба и Львов, установили первый зафиксированный рекорд, пройдя от заимки до Ванавары за 25 часов. С тех пор этот рекорд неоднократно побивался. Последнее и, кажется, непревзойденное время установила тройка «космодранцев» — Ильин, Зенкин и Бородин, которые добрались до Ванавары за 17 часов.

Не знаю, может быть, я возвожу на них напраслину, но мне кажется, что это их рук дело — плакаты на тропе в Ванавару, громогласно призывающие: «Космодранец, стой! Не проходи мимо! Ты должен взять с собой оставленные здесь вещи. Не забывай, что это имущество КСЭ». Сознательные «космодранцы» честно выполнили поручение, и около надписей никаких вещей уже не было.