Тропой Кулика (Повесть о Тунгусском метеорите) - [40]

С нехорошим осадком на душе вернулись мы в лагерь. Там все было готово к отплытию. Боб и его спутники Лева и Галя, одетые в зеленые штормовки, в последний раз смазали диметилфталатом свои физиономии. Их перевезли на байдарках на противоположный берег Кимчу, и они, прощально помахав рукой, скрылись в густых таежных зарослях.

Вскоре настал и наш черед трогаться в путь. Удобно разместившись в байдарках, мы быстро поплыли по зеленокудрой красавице Кимчу с радостным сознанием, что здесь мы гарантированы от бесконечных перекатов, которые так надоели нам на Хушме. Небо сияло лазурью и позолотой, мошка исчезла, и только назойливые оводы несколько омрачали безоблачную радость бытия. Раздетые, в одних трусах, мы усердно гребли, быстро продвигаясь вперед по широкой, спокойной реке с многочисленными заводями и старицами, густо заросшими желтой кувшинкой. То там, то здесь внезапно взлетали стайки уток.

Совершенно неожиданно спокойная, полноводная река превратилась в узкую порожистую речку. Появилась первая шивера, которая немедленно заставила нас вылезти из байдарок и осторожно, на руках, спускать их по клокочущему руслу среди больших, сглаженных, тупорылых камней. Вслед за первой шиверой последовала целая серия их с небольшими интервалами более или менее спокойной воды. Каждая шивера заканчивалась обширным плёсом — излюбленным обиталищем окуней и особенно щук.

Большое впечатление на всех нас произвела встреча с лебедями. Огибая мыс на очередном повороте реки, мы увидели впереди лебедя-маму, рядом с которой плыли четыре забавных, неуклюжих лебеденка, каждый величиной с доброго гуся. Байдарки стали быстро нагонять лебединое семейство и вскоре приблизились к ним на расстояние нескольких метров. Защелкали затворы фотоаппаратов. Двое лебедят бросились в сторону и скрылись в зарослях прибрежной осоки, а два других, быстро перебирая лапками, продолжали плыть рядом с мамой. Последняя чувствовала себя очень удрученной и время от времени издавала тревожные трубные звуки. Наконец нервы ее не выдержали, и она, тяжело поднявшись над водой, улетела с громким негодующим криком, оставив свое потомство на растерзание неведомым страшилищам. После отлета матери лебедята немедленно метнулись в разные стороны и, неуклюже ныряя, исчезли в прибрежных зарослях.

По пути нам еще несколько раз встречались лебеди, но уже без лебедят. Они, взволнованно крича, низко пролетали над байдарками, и нам хорошо было видно испуганное выражение их глаз, оранжевые клювы и лапки на фоне снежно-белого оперения.

Мы с Валентином плыли в одной байдарке. Приятно было смотреть на этого красивого, рослого парня, который с детской непосредственностью восхищался окружающей природой. Он с теплым чувством вспоминал Янковского, у которого проходил практику. Живя в Ванаваре, он почти ничего не знал о Тунгусском метеорите и, только познакомившись с Константином Дмитриевичем, понял, какое грандиозное событие произошло совсем рядом с его родным поселком. С тех пор им овладело страстное желание самому принять участие в поисках загадочного метеорита. Он твердо верил, что камень Янковского — часть этого метеорита, и стремился скорее начать его поиски.

А вокруг расстилалась густая девственная тайга, угрюмая и на первый взгляд однообразная. Приглядевшись внимательнее, можно было заметить, насколько разнообразно это кажущееся однообразие. Невысокие, густо заросшие лиственничным лесом сопки сменялись веселыми березовыми и тополевыми рощами, за которыми следовали мрачные еловые леса. Внезапно тайга отходила в сторону, и перед глазами открывался широкий простор зеленого луга, пестреющего цветами.

В зависимости от геологического строения местности Кимчу то превращалась в мелкую извилистую речку с массой островов, шивер и отмелей, то вновь становилась спокойной, величавой рекой, медленно текущей вдоль крутых берегов, густо поросших высоким лесом. То там, то здесь в беспорядке валялись полузанесенные илом стволы деревьев, а на кустах высоко над землей висели бородатые клочья грязной травы — следы буйных паводков. Можно представить себе, как бушует и беснуется тогда тихая и спокойная Кимчу.

После двухдневного путешествия мы достигли наконец первого кимчинского порога, расположенного километрах в шестидесяти ниже озера Чеко, если считать по руслу реки. Это каменистый, до полусотни метров длиной, очень крутой перепад воды. В мелкую воду большинство камней торчит наружу и между ними с ревом бурлит и пенится вода. Пройти через порог на байдарках можно только в большую воду, сейчас же об этом не приходилось и мечтать. Каждую байдарку пришлось осторожно, на руках, протаскивать через камни, потихоньку спуская вниз.

Порог оканчивается широким и глубоким плёсом, на берегу которого мы с Валентином расположились на ночлег, тепло распростившись с нашими спутниками, которые поплыли дальше. Отсюда нам предстояло пешком возвращаться к Куликовской заимке.

Возвращение на заимку

Только что мы успели расставить на разогретых камнях нашу палатку, как пошел мелкий моросящий дождь, который теперь нам был не страшен. В палатке было тепло и уютно. Как хорошо в холодный, ненастный вечер сидеть в таком надежном убежище! В консервной банке горит огарок свечи, на горячих, хорошо прогретых камнях навален ворох березовых веток, прикрытых легкой хлорвиниловой клеенкой. На клеенке разостланы телогрейки, одеяло и прочие предметы одежды и обихода, предохраняющие нас от вулканического жара, исходящего от нагретых камней. По туго натянутому полотнищу палатки стучат дождевые капли, и их монотонный, шелестящий перестук создает какое-то особое, умиротворенное настроение. Быстро съедается сытный ужин из ухи, в которой рыбы больше, нежели юшки, делаются необходимые записи в дневнике, а затем сон, глубокий, каменный сон усталости.