Тропой Койота. Плутовские сказки - [14]

Вдруг шум позади заставил его встрепенуться. Разом забыв обо всех мечтах, Марк открыл глаза. Мокасин навахо, оставленный возле одежды, исчез. Ботинок – тоже.

Марк сел, выпрямился и снова услышал тот звук, что потревожил его – резкое, хриплое тявканье.

Взглянув в сторону гребня холма, он увидел койотиху. Лежа на брюхе в тени, она внимательно, пристально глядела на него. Шкура ее была рыжевато-бурой, с темной полосой вдоль хребта, а между передними лапами лежал его ботинок.

– Эй, – обиженно сказал Марк, – это мое.

Койотиха склонила голову набок, свесила из пасти язык и насмешливо осклабилась.

Марк удивленно поднял брови.

– Нельзя! Не тронь мой ботинок!

Ухмылка койотихи сделалась шире прежнего. Облизнув губы длинным красным языком, она снова осклабилась и, как ни в чем не бывало, продолжала пристально смотреть на него. Сидеть голышом под этим взглядом было очень неуютно.

– Это уже совсем невежливо, – сказал он. – Отчего бы тебе не оставить меня в покое?

Койотиха подхватила зубами ботинок и поднялась.

– Нет-нет, постой, – запротестовал Марк. – Ботинок не забирай!

Койотиха села, поставив ботинок на землю между передних лап.

– Ну, ладно тебе, – сказал Марк. – Отдай ботинок.

Койотиха зевнула, вновь облизнула губы и ухмыльнулась, свесив длинный язык набок.

Под ее пристальным взглядом, голый и мокрый, Марк выбрался из воды. Натягивая трусы и футболку, он отвернулся, но все равно знал: койотиха не сводит с него глаз.

Одевшись, Марк повернулся к ней лицом. Койотиха поднялась на все четыре лапы. Ботинок стоял перед ней. «Может, удастся отогнать ее и схватить ботинок?» Но прежде, чем Марк успел хотя бы шевельнуться, койотиха метнулась к нему, в три прыжка преодолела разделявшее их расстояние и сильно толкнула передними лапами в грудь. Марк пошатнулся, споткнулся и с маху уселся на землю. Морда койотихи оказалась в нескольких дюймах от его лица. Перед глазами блеснули ее клыки – длинные, острые, желтые клыки. В нос шибанула вонь ее дыхания – более скверного запаха псины, густо отдающего падалью, себе и не вообразить!

И тут она его поцеловала. Вот этот самый длинный, мокрый, воняющий падалью язык прошелся по подбородку Марка и скользнул ему в рот, коснувшись его собственного языка.

Плюясь и задыхаясь от отвращения, Марк резко откинул голову назад. Койотиха прыгнула в сторону и поскакала вверх, к гребню холма. Длинный красный язык свешивался из ее пасти так, словно она смеется. Прыжок, еще прыжок – и зверь исчез, скрывшись среди валунов.

Марк прополоскал рот водой из источника – и раз, и другой, и третий. Какой только заразы не подхватишь от койота, поцеловавшего тебя взасос! С чего вообще зверю могло прийти в голову такое?

Может быть, в эту минуту ему вспомнилось, что он сказал той девушке. «Остался последний башмак, – сказал он. – Отдам за один поцелуй». Может быть, он сообразил, что койотиха поступила с ним так же, как собирался поступить он.

Может быть. Но вряд ли. Вспомнить-то мог, но вряд ли подумал о том, что ситуация – точь-в-точь та же самая. Но, о чем бы он там ни подумал, по крайней мере, ботинок остался при нем. Хотя бы один.

Надев его на ногу, Марк направился вниз. Нелегко же ему пришлось! На миг опуская босую ногу на землю, он поскорей делал шаг, а после удерживал равновесие на ноге в ботинке, чтобы босая пятка хоть немного охладилась. Спуск затянулся надолго, но в конце концов до джипа он доковылял.

В пыли возле джипа обнаружился его второй ботинок – слегка пожеванный, провонявший койотом, но в остальном вполне целый. Обувшись, Марк поехал в лагерь. Башмаков у обочины на обратном пути не видел. О том, что случилось, старался не думать. Ботинок нашелся, а остальное неважно.

В тот же вечер, за ужином, подсел он к Наске и принялся заговаривать ей зубы.

– Очень не хотел бы, чтоб ты на меня сердилась, – начал он с самой искренней миной на лице.

Наска с сомнением взглянула на него.

– Я что угодно сделаю, чтобы…

Он собирался сказать, что сделает все, что угодно, только бы наладить прежние отношения, но в этот самый момент правый ботинок зверски защемил ему ногу. Как будто голодный койот впился клыками в пятку!

– Ай! – вскрикнул Марк, схватившись за ногу.

Как видите, Койотиха – зверь непростой.

– В чем дело? – спросила Наска.

Хватка разжалась.

– Да вот, ботинок, – ответил Марк, опасливо потирая ногу.

– Так что ты хотел сказать?

– Я хочу сделать так, чтобы…

Он собирался сказать, будто хочет сделать так, чтобы она была счастлива, но ботинок снова сдавил ногу, не позволяя вымолвить ни словечка.

Лето для Марка прошло – хуже некуда. Всякий раз, как он пробовал подольститься к девушке, ботинок больно впивался в ногу. Хочешь не хочешь, а приходилось умолкать.

И, знаете, не только этот ботинок. На следующих же выходных отправился Марк в город и купил пару кроссовок, но и с ними начало твориться в точности то же самое. Как только решит Марк соврать, правый кроссовок кусал его за пятку, будто голодный койот.

Так он к Тане в трусы и не залез. И с Наской у него ничего не вышло. Правду сказать, и у всех остальных девушек он тоже до самого конца лета никакого успеха не имел.