Тропой испытаний - [32]

— Значит, Макрейвен. Сын того картежника, который застрелился? — презрительно сощурившись, спросил он.

— Да, сын. Только его застрелили сзади, в затылок, так что вряд ли он «застрелился», как вы выразились. Папа не боялся встречать опасность лицом к лицу. С револьвером или без него… И я тоже.

Он бросил на меня злобный взгляд.

— Слышал, тебя ищут, и надеюсь, найдут!

Я улыбнулся.

— Только постарайтесь не быть с ними, когда найдут.

Он подчеркнуто шумно ушел в другую комнату, а мама Лауры показала рукой на стул.

— Пожалуйста, — дружелюбно пригласила она. — Я не могу позволить вам вот так сразу уйти.

— Но мне совсем не хочется причинять вам беспокойство, — пожал я плечами.

— Вы не причиняете нам никакого беспокойства. Скорее, наоборот, помогаете разрешить сложную ситуацию. Пожалуйста, садитесь.

Что ж, так я и сделал. Но сначала снял плащ и повесил его на спинку стула, а шляпу положил перед собой на край стола. Теперь они могли видеть мой патронташ и револьвер. На минуту воцарилось молчание.

— Только что вернулся из дальней поездки, — успокоил я их. — Пришлось побывать в крутых местах.

— Ничего страшного, мистер Макрейвен. Мой муж принимал участие в войне между штатами. А частенько и против индейцев.

Генри опять с грохотом вломился в дверь, явно намереваясь сказать что-нибудь еще. Эдакое хозяйское. Но при виде моих револьверов, в кобуре и за поясом, как-то сник, и ему не оставалось ничего другого, кроме как проглотить свой гнев и ретироваться.

— К нам теперь не часто заходят, мистер Макрейвен, а поскольку Лаура весь день на работе, я практически никуда не выхожу. Так что мы гостям всегда рады.

— После смерти папы мне очень одиноко, мэм. За все это долгое время ни разу не общался с женщинами… кроме одной…

Она деликатно сменила тему.

— Сейчас холодновато для дальних поездок. Многие перевалы откроются не раньше чем через месяц. Вы слышали о бедняге мистере Нильсене? Некоторые считают, что он прибрал к рукам все деньги с почты и скрылся, но мне думается, он, скорее всего, попал в снежный обвал. Вот уже несколько месяцев прошло, как он исчез.

— Да, зима миновала грозная, — согласился я.

— Ваш отец был с Юга, мистер Макрейвен? Я с ним незнакома, но он часто беседовал с Лаурой. Она от него в восторге. Настоящий джентльмен, как она его называла.

— Да, папа с Юга, хотя не знаю, откуда точно. Он… он практически никогда об этом не говорил. Только иногда, очень редко, если ударялся в воспоминания, то называл какие-то места… реки, плантации, что-то еще. Но я не слышал от него названия штата или города… только такие крупные как Новый Орлеан, Чарльстон или Бостон и Филадельфия.

— Мистер Макрейвен, мне бы хотелось, чтобы вы знали: этот человек не мой муж и не отец Лауры. Он мой деверь, муж сестры. Когда она умерла, ему некуда было идти, и мы взяли его к себе. Первые несколько недель он еще работал и время от времени давал нам немного денег, но сейчас мы ничего от него не видим, хотя он считает себя хозяином дома. Вы не первый, кого он выгонял из нашего дома.

— Почему же вы не потребуете, чтобы он убрался отсюда?

Она улыбнулась.

— А если он откажется? Что мне тогда делать?

— Мэм, вы только прикажите ему, а уж я позабочусь… Но если меня здесь не будет, то сходите с Лаурой к шерифу или какому-либо другому известному человеку. Если и это не поможет, зайдите в любой салун на Блэр-стрит и расскажите там о своей проблеме.

— Но они его могут повесить.

— Да, могут… и поделом ему. Даже самый последний ублюдок с той улицы не потерпит, чтобы кто-то издевался над порядочной женщиной, мэм.

В соседней комнате тихо скрипнула половица. За закрытой дверью нас подслушивали. Я слегка поднял левую руку, призывая к молчанию, и вытащил из-за пояса револьвер.

У Лауры отвисла челюсть, но я успокоил ее.

— Стрельбы не будет, не беспокойтесь.

Дверь резко распахнулась — он стоял на пороге с винтовкой в руках.

— А теперь вон отсюда!

Винтовка была заряжена, но не нацелена, в чем и заключалась его ошибка. Он шагнул в комнату, но, увидев направленный на него шестизарядник, остановился. Да так резко, что чуть не упал.

— Положи винтовку на пол, — спокойно приказал я ему, — забирай свои пожитки и вали отсюда, да побыстрей. И не вздумай больше здесь показываться. Если ты хоть раз сунешь сюда свой нос или пристанешь хоть к одной из этих женщин, виселица тебе обеспечена. Меня, может, здесь какое-то время не будет, но я перед отъездом навещу шерифа и поговорю кое с кем на Блэр-стрит.

Ему очень хотелось выстрелить, ах как хотелось направить эту винтовку на меня, но он понимал, что у него нет ни малейшего шанса.

— Да кто ты вообще такой?! — визгливо заорал он, но уже куда менее решительно.

— Друг семьи, — не повышая голоса, коротко ответил я.

Он плевался, чертыхался, но тем не менее сделал все, как приказано. Здоровенный наглый детина, но трус. Хотя я ни на секунду не забывал, как учил меня папа, что относиться к таким людям легкомысленно нельзя. От них можно ждать чего угодно.

Когда за ним захлопнулась дверь, я прежде всего передвинул стул так, чтобы меня не видели в окно, затем убрал револьвер за пояс.

— Простите, мэм. Иначе пришлось бы физически выкидывать его отсюда и, значит, кое-что здесь поломать.