Тропой флибустьеров - [28]

Питер приглашает в свой «лендровер» — он надежнее в поездке по полям. Плантации цитрусовых и земли, занятые травами и овощами, совсем молодые посадки тропических деревьев и кустарников тянутся вперемежку. Но вот машина начинает карабкаться в гору, и я замечаю, что весь склон — сплошные ступени-террасы, между которыми зреют арбузы и дыни. Вода стекает по специальным канавкам, больше не угрожая земле.

— Жаль, ананасы не растут на этой засоленной почве, — говорит Питер. — Их корневая система здорово бы нам помогла. Зато вот попробовали бахчевые, и они оказались менее капризными. На днях начинаем здесь посадку деревьев.

Эта станция — первая ласточка в осуществлении большого плана. И то, что государство при весьма слабых своих возможностях все же взялось за решение сложной проблемы восстановления земли, говорит о многом. Однако потребуются годы, прежде чем «барбадосская Шотландия» залечит раны, нанесенные ей теми, кто бездумно обращался с природой в угоду своей временной выгоде.

— Это тоже часть нашего колониального наследия, — замечает мистер Адамс, когда мы уже покидаем станцию. — На каждом шагу, за что ни возьмись, видишь его. Впрочем, сейчас мы увидим его в несколько ином варианте. Тоже не очень веселом, но более романтичном.

Вволю попетляв по горной дороге, мы вновь вырываемся на равнинный простор, перетянутый в разных направлениях лентами асфальта. Невесть каким образом находя всякий раз нужную нам дорогу, мой собеседник ведет машину на скорости, от которой начинает рябить в глазах. Я давно уже заметил, что все барбадосцы любят сверхбыструю езду — даже на узких улочках городов, где порой, кажется, не разминуться, то и дело слышишь свист шин и скрип тормозов. В крови, что ли, у них это чувство лихости и какого-то рискового азарта?

«Отель „Замок Сэма Лорда“», — извещает дорожный указатель. И тут же показывается обнесенное добротным забором двухэтажное белое-белое здание, своей архитектурой действительно напоминающее не то замок, не то крепость. Я уже не раз слышал на Барбадосе имя Сэма Лорда, жестокого пирата, орудовавшего со своей ватагой в конце прошлого — начале нынешнего века на обширных просторах Вест-Индии. Теперь предстояло увидеть его, так сказать, резиденцию.

— Интерьер сохранен с тех времен без изменений, — с гордостью объясняет любезный служащий отеля, обращая наше внимание на инкрустированные цветной мозаикой полы, старинную дорогую мебель, деревянные резные потолки, редкие картины известных английских художников, оригинальные хрустальные люстры. — Вы когда-нибудь были в Лондоне в Виндзорском дворце? — спрашивает он. И, получив отрицательный ответ, тут же с улыбкой продолжает: — Теперь считайте, что были — одни и те же мастера работали здесь и там. Оба здания очень похожи по своему оформлению.

Сэм Лорд… Да, он был не последней фигурой в иерархии карибских пиратов. Сызмальства примкнул он к «рыцарям удачи», прославившись даже среди них своей отчаянной дерзостью. В свое время английские власти сулили большие деньги за его голову, но вознаграждения так никто и не получил. Больше того, Сэм Лорд сумел каким-то образом добиться права жительства на Барбадосе, пообещав навсегда оставить свой промысел. К тому же он после смерти брата стал владельцем обширной плантации сахарного тростника (правда, для этого ему пришлось убить прямых наследников — детей покойного брата).

Новоявленный плантатор быстро оценил выгодное расположение своих владений — юго-восточное побережье, которое не могло миновать ни одно судно по пути в порт. Ему достаточно было только кликнуть своих бывших дружков, как план рождался сам собой. Ложные ночные огни увлекали суда, груженные ценностями и продуктами, на смертельные для них острые коралловые рифы, которых было предостаточно у берегов. Остальное, как говорится, было делом техники: люди Сэма на своих лодках налетали на терпящее бедствие судно и брали его приступом. Награбленное добро доставлялось на берег и тщательно укрывалось. Нередко его потом продавали тем, кому оно и предназначалось. Так продолжалось много лет. Казалось, богатств у пирата не счесть…

После смерти Сэма Лорда его наследники были немало удивлены, узнав, что бывший пират — банкрот, не оплативший многочисленные долги. Роскошная жизнь, которую он вел, стоила, очевидно, дороже награбленного. В итоге дворец-крепость купил на торгах один богатый англичанин, и со временем о мрачной славе этого места стали забывать. Но лет пятнадцать назад здание перекупила американская туристская компания и устроила в нем отель. Рядом выросли еще несколько вспомогательных корпусов, выдержанных уже в стиле двадцатого века. Вскоре на рекламных проспектах вновь замелькало имя Сэма Лорда, теперь уже как экзотическая приманка для очень богатых туристов. Наверное, для самых богатых, приезжающих на Барбадос.

— Видите, какие мы богатые? — с улыбкой говорит Том, когда мы садимся в машину. — Все у нас есть — и Шотландия и пираты…

Почти всю обратную дорогу мы молчали. Каждый думал о своем. И лишь у отеля мистер Адамс, словно продолжая начатую мысль, сказал на прощание: