Тропинкой человека - [41]

— Чего копать? Я не понял.

— Где? А! Не тупи! Копать — значит работать. Работать начали в этом направлении. Дошло?

Дима на секунду оторвал свой взгляд от дороги, чтобы полюбоваться моей смущенной физиономией.

— И что, до сих пор не разобрались? — промямлил я.

— Не, — Димка отрицательно мотнул головой. — Глухо все.

— Ясно. А ты сам? Вот, лично ты, чем занимаешься? Исследуешь что-нибудь?

— Честно сказать?

— Ну да. А что, есть какие-то проблемы?

— Есть, — с подкупающей серьезностью заявил Дима. — Ты.

— Я??

— Ты и есть мое будущее исследование.

— …

— Вот я и любопытствую: чего в тебе такого особенного? Сергей Викторович, когда звонил, пообещал, что от радости прыгать буду. Мол, объект изучения просто сногсшибательный! Мне повезло и все такое. Ну, выкладывай, — Димка выжидательно покосился в мою сторону.

— Руколомательный у тебя объект изучения, — проворчал я. — Хотя, я — разностороння личность.

— Не понял! — честно признался Димон. — Ты можешь сказать толком?

— Вампир я, — в который раз уже поведал я. — Что, легче тебе?

— Да брось! — не поверил Дима. — Баки мне заливать не надо: как-никак вместе работать будем.

Я решил прощупать почву:

— Ты кто хоть по специальности?

— Химик. Аспирант пока.

— Почему — пока? Вылететь можешь?

— Нет, мне защищаться через год с небольшим. Так что в тебе необычного?

— А все, что есть, товарищ химик, все — по твоей части. С чем тебя и поздравляю!

— Н-не понял…. Слышь, хорош дурку гнать!

Я хмыкнул:

— Не один ты такой. Если говорить честно, я тоже ничего не соображаю.

— Щас в лоб дам! — предупредил Димка.

— Да ладно, давай без обид. Я честно ничего не знаю. То есть знаю немного — объяснить не могу.

— Тогда говори, что знаешь.

— Объяснить, что знаю? Хорошо, спрашивай.

— Издеваешься? Как я могу спрашивать, если не знаю, о чем?! Просвети немного!

— Лады. Я — вампир. Самый натуральный. Это — правда. Переварил?

— …Нет.

— Тьфу! Чего тебя вообще ко мне приставили?!

— Щас точно врежу, — сообщил Дима.

Настала моя очередь думать.

— Извини.

— Принято, — глухо отозвался Димка. — Так ты говоришь, ты — вампир?

— Да.

— И пьешь человеческую кровь?

— Да.

— Угу…. А превращаться в летучую мышь и летать — умеешь?

— Нет… — я взглянул сквозь боковое стекло на затянутое тучами небо. — Не пробовал.

— А если без балды, чего в тебе Викторович нашел?

«Опять двадцать пять!» Я вздохнул:

— Дима, ты же умный человек. Придумай что-нибудь сам.

— Так, значит, ты — вампир?

— Угу.

— Серьезно?

— Абсолютно.

— Чем докажешь?

— Сожру тебя — и все!

Я нарочито лениво зевнул. Дима ничуть не прельстился перспективой заглянуть ко мне в рот. Непуганый какой-то. Обидел даже.

— Клыки видишь?

— Где? Эти? — Дима с любопытством протянул палец. — Круто. Где взял?

Я отвел голову, чтоб ненароком не откусить исследователю палец:

— Выросли. Они настоящие.

— Да ну? — Димка легонько стучал по клыку ноготком. — Здорово! Похоже!

— Можешь потянуть, если хочешь.

— Да ну, делать больше нечего! А если сломаю?

— Сил не хватит.

— Ну, как знаешь, — Дима решительно взялся за дело. В смысле, за зуб. — Держится, зараза! Ты их что, приклеил?

— Достал ты меня, — буркнул я, отодвигаясь. — Я на самом деле вампир.

— Тогда, если ты впрямь такое чудо, с рассветом уснешь?

— Да… — растерянно сказал я. Вдруг этот Фома неверующий все осознает, да решит с перепугу подстраховаться? Вгонит кол в сердце из любви к человечеству. Угу.

— Ну, раз остекленеешь, — спокойно сказал Дима, — значит, и впрямь вампир. А не остекленеешь — считай хана: замучаю анализами, чтоб не выпендривался.

Мои колени предательски задрожали.

— А как ты проверишь, сплю я или нет?

— Проверю, не беспокойся. Ток пущу, в крайнем случае.

Ток?!!

— Шутка! — запрокинув вверх голову, Димка радостно заржал.

Доволен, гад! Лучше бы на дорогу смотрел! Нет, назвать смехом подобные звуки язык не поворачивается. Не знаю, что сделал бы здесь другой человек, но мои руки словно сами взвились, схватили незадачливого водителя за горло, — и медленно отступили, подчинившись категоричным узам воли.

Дима уже не смеялся.

— Ты чего такой нервный? Я же пошутил.

— Шутки у тебя дурацкие. И сам такой же, — ответил я, «прислушиваясь» к странному холоду в груди. — Хоть бы на миг допустил, что я упырь какой-то. Уперся в свои стереотипы как баран. Чего только держат тебя в вашем необыкновенном институте?

Последний вопрос был риторическим, но Дима обозлился:

— В лоб дать?

— Пошел ты! — равнодушно отозвался я.

Он, конечно, никуда не пошел. Насупился. Потом выдавил:

— Так, значит, ты — вампир?

— Да. Достал уже!

— Честно?

— Ща врежу, — пообещал я, точно зная, что так и будет.

— Нет, честно, без балды — вампир?

— Да, дубовая твоя голова! Вампир!

Димка заткнулся. Уставился на дорогу и целых пять минут рулил без единого звука.

Загнал машину в глухую улочку. Из нее въехал во двор мрачного серого здания. Здесь затормозил и, поставив авто на ручник, с блестящими от возбуждения глазами повернулся ко мне:

— Кешка, слушай, а ты не врешь? Ну, правда, не врешь? Ты — вампир?!

Я выбросил левую руку, обхватил ею его голову и с утробным рычанием прикоснулся к пульсирующей жилке на шее. Только прикоснулся.

Димка рванулся было, но я держал его крепко.