Тропинин - [54]

Восторженно отдавая дань великому творцу «Гибели Помпеи» и неподражаемому портретисту Брюллову, Тропинин остро чувствовал фальшь его эпигонов. В своем собственном творчестве, следуя вкусам времени, он не избегал модной темы и писал полотна с изображениями молодых красавиц — чаще всего черноглазых, темноволосых и пышных, с томным взором. Они выглядывали из окон, собирали черешни или сливы, мечтали с гитарой или яблоком в руках о возлюбленных, поливали розаны. Такие картины легко находили покупателя и по-прежнему вызывали похвалы знатоков. Однако подлинного успеха на этом поприще художник не достиг, подобные сюжеты были лишь данью времени.

Начиная с конца 1820-х годов его все больше занимает тема старости. Вновь возникает образ нищего. Теперь старик не просит подаяния, он отвернулся от людей, не ожидая их сочувствия, не веря в помощь. Лицо его выражает надломленность, опустошенность. Опыт жизни не обогатил его, но полностью исчерпал силы. Это принципиально иная трактовка той же темы, но тогда гармоническая цельность внутреннего мира сопутствовала представлению о старости и нищете.

В 1840 году он пишет картину «Старуха, стригущая ногти» — одно из лучших созданий этого периода. Так же, как для «Портрета матери» в 1829 году, ему позировала жена. Удивительно красиво в картине сочетание вишневого платья с кирпично-красной шалью и бледно-сиреневым платочком, оттеняющим лицо старой женщины. В этой картине, согретой собственным чувством, Тропинин вплотную приблизился к восприятию голландцев, оставаясь всецело русским мастером. Этот сюжет он повторил еще раз через десять лет. Сама же тема стрижки ногтей не раз варьировалась художником.

Третий вариант «Кружевницы», носящий название «За прошивками», изображает теперь молодую женщину, обаятельную своей скромной доверчивой простотой. Облик ее почти начисто лишен идеализации — натура представлена в картине во всей своей непритязательной будничности.

Более наглядно и живописно, благодаря эффектному освещению от горящей свечи, изображение молодой хозяйки с кофейником в руках. И здесь нарочито будничная тема трактована тепло, семейно-поэтично, по-замоскворецки.

Одновременно с выходом в свет повести Дм. Григоровича «Антон-Горемыка» в 1847 году был создан Тропининым еще один старик с палкой. Будем называть его, в отличие от первого, «Странник». «Судя по опавшему лицу мужика, сгорбившейся спине и потухшим серым глазам, смело можно было дать ему 50 или даже 55 лет от роду; он был высок ростом, бледен, грудью сухощав, с редкой бледно-желтой бородою» — так немногими словами описывал Григорович своего несчастного героя. И описание это всем своим сдержанным тоном, скупыми словами как нельзя более соответствует живописи Тропинина. Будто образ бесправного и забитого русского мужика-горемыки носился в воздухе, а молодому начинающему писателю и старому маститому художнику оставалось лишь каждому своими средствами запечатлеть его, сделать видимым для окружающих.

Горячо встретил Белинский появление в печати «Антона-Горемыки». «Это повесть трогательная, по прочтении которой в голове невольно теснятся мысли грустные и важные», — писал он. Мысли «грустные и важные» теснились, видимо, и в голове Василия Андреевича, вызванные жалким положением своего нового героя.

В русской литературе тех лет на смену романтизму 1830-х годов пришла натуральная школа с ее «физиологическими» очерками, стремящимися к объективному бытописанию. В них получила выражение потребность общества знать жизнь социальных низов. Творческий метод этой школы, основанный на создании копий жизни, и вера в безошибочность этих копий, якобы передающих непосредственную, «голую» типичность, находят отражение в творческом методе Тропинина 1840-х годов.

В это время создаются такие жанровые картины-типы, как «Странник», «Отставной солдат» и «Слуга со штофом». Однако красивые и выразительные по живописи этюды с натуры, исполненные для этих картин, намного превосходят законченные произведения. Тропинин не мог перешагнуть тот рубеж, за которым начиналось критическое осмысление действительности, и эти его полотна несут в себе черты бесстрастной описательности. Так или иначе, но литература с ее стремлением к правдивому описанию жизни и театр, где все явственнее и выразительнее звучит голос страдающего народа, были определенно ближе Василию Андреевичу, чем процветающая современная живопись. И это прослеживается даже по связям того времени. Так, Тропинин дважды пишет профессора Московского университета М. Г. Павлова, у которого жил в 1830-х годах Станкевич — этот светоч русской общественной мысли, оказавший большое влияние на ее последующее развитие. В 1844 и 1846 годах он создает портреты Самарина — известного славянофила и публициста, в доме которого жил Белинский.

Тропинин бывал во многих из тех домов, где бывал критик: у Селивановских, Сухово-Кобылиных, Щепкиных, в доме Штюрмера на Сенном рынке, где жили Аксаковы. Здесь хорошо знали и ценили художника, здесь висели писанные им портреты хозяев. Здесь же преклонялись перед талантом «неистового Висариона».