Девочка улыбнулась:
— Почти. Когда Лукас был маленьким, это была его лошадка.
Похоже, она не могла поверить в то, что отец ее тоже когда-то был маленьким и скакал на этой лошадке.
Но почему она назвала его по имени?
И, кроме того, где, черт возьми, ее мать? Может, она умерла? Или развелась с Люком? Или бросила своего ребенка?
«Это не твое дело», — сказала себе Иона.
— Ты и твой отец — счастливые люди. Пегас — прекрасное животное.
— Лукас — мой лучший друг.
Так же как и Люк, Хлоя прекрасно говорила по-английски, но, в отличие от него, без малейшего акцента.
— Пегасу тоже очень повезло — иметь такую чудесную хозяйку, — подхватила Иона. — Покажи, как ты на нем катаешься.
Хлоя, приподняв юбочку, забралась на лошадку и стала раскачиваться. Сердце Ионы растаяло.
— Она сдержанная, но не застенчивая, — послышался голос ее отца.
Вздрогнув, Иона обернулась. Одетый в дорогой деловой костюм, прекрасно сидевший на нем, Люк выглядел потрясающе.
Отойдя в сторону, чтобы девочка их не слышала, она спросила самым деловым тоном:
— Не хочешь ли ты сообщить мне что-нибудь о Хлое? — Поскольку он нахмурился, она быстро добавила: — Полагаю, ее матери здесь нет? Хлоя, несомненно, будет скучать.
— У тебя слишком много предположений.
Уловив нотку высокомерия в его голосе, Иона вскинула голову:
— Если существуют какие-то обстоятельства, разве я не должна об этом знать?
Когда Люк взглянул в ее глаза, в нем возникло такое сильное первобытное желание, что он сам был поражен.
Какого черта она сбежала от него на Таити?
Безжалостно подавив приступ страсти, Люк заставил себя вернуться к вопросу, заданному Ионой.
Он не собирается делиться с ней семейными секретами. Газеты, журналы и Интернет и так наполнены сплетнями о его личной жизни. Если кто-нибудь узнает о том, как Хлоя появилась на свет и почему он ее удочерил, это сразу же подольет масла в огонь.
Люк решил молчать до тех пор, пока он не сможет полностью доверять Ионе. Ведь отец снова угрожает ему. На этот раз он собирается оспорить в судебном порядке его право на опекунство дочери Аристо.
Однако Лукас неохотно признал, что Иона говорит дело.
Вчера он приказал своей службе безопасности проверить ее и Энджи. Отчет поступил рано утром. Они были чисты. «Практически святые», — язвительно подумал Люк.
Взглянув на отрешенное личико Хлои, покачивающейся на лошадке, Люк изменил свое решение. Тем не менее он тщательно подбирал слова:
— Мать никогда не принимала участия в жизни Хлои.
Она даже не дала девочке имя. Люк назвал малышку в честь своей бабушки.
Раздраженный оттого, что шелковистая кожа Ионы и ее грациозные движения по-прежнему не дают ему покоя, он продолжил более резко, чем сам того хотел:
— Я всегда заботился о ней. К сожалению, вчера вечером ее няню вызвали в Англию, к больной матери, поэтому Хлоя, возможно, будет вспоминать о Нелли. Я оставлю тебе номер своего телефона, и если возникнет необходимость — но только крайняя необходимость, — звони мне.
Опустив ресницы, Иона кивнула и спокойно произнесла:
— Я не склонна к панике.
Лукас подавил в себе еще один всплеск желания, настойчивый и глубокий. Лицо Ионы не соответствовало классическим стандартам красоты, однако нечто в ее облике, в ее стройном гибком теле постоянно возбуждало его.
Однако у Лукаса Микелакиса есть обязанности, которыми невозможно пренебречь, и хотя у него несколько месяцев не было женщины, закрутить сейчас роман — снова закрутить, с иронией поправил он себя, — он не может.
А уж контролировать порывы своего тела Люк научился очень хорошо…
Иона повернулась к Хлое. Люк для нее ничего не значит, как ничего не значит и то, что он, вероятно, был женат, когда страстно занимался с ней любовью.
И все же она с трудом подавила в себе дурацкое ощущение того, что он предал ее.
— Когда ты планируешь вернуться? — спросила она.
— Я думаю, совещание закончится до пяти часов, — ответил Люк. Его жесткий тон свидетельствовал о том, что он не привык ни перед кем отчитываться. — Если оно затянется, я или мой помощник свяжемся с тобой. У тебя на вечер назначена какая-то встреча?
— Нет.
— Хлоя, я ухожу, — повернулся он к девочке.
Та слезла с лошадки и бросилась к нему, вытянув ручки. Увидев, как он подхватил ее, высоко подняв в воздух, Иона расслабилась. Люк не был открытым, эмоциональным человеком, но его любовь к дочери очевидна. Нежно прижав Хлою к себе, он что-то прошептал ей на ухо по-гречески.
«Забудь о том, что этот голос заставлял тебя дрожать, — велела себе Иона. — Сконцентрируйся на Хлое».
Малышка выглядела такой крошечной, когда уютно прижалась к широкой груди Люка. Хлоя поцеловала мужчину в щеку, и суровое лицо его, будто высеченное из камня, мгновенно смягчилось.
Сердце Ионы дрогнуло.
Осторожно опустив Хлою на пол, Люк выпрямился:
— Веди себя хорошо, пока меня не будет дома. — Он взглянул на Иону: — Вам принесут перекусить в десять часов утра, ланч — в двенадцать. После ланча Хлоя должна поспать, а затем, когда проснется, дай ей фрукты.
— Лукас, а можно мисс Иона отведет меня поплавать?
Люк улыбнулся Хлое:
— Нет, потому что Иона не взяла с собой ничего, в чем она могла бы плавать.
