Тропами карибу - [46]

Волчата подрастали и к рождеству обещали стать почти взрослыми волками.

Крис так гордился их ростом и красотой, будто достиг всего этого собственными усилиями.

— Какая крупная, красивая голова будет у Курка! — благодушествовал он. — Совсем как у какого-нибудь важного чиновника. А шерсть у них такая густая, что они не касаются земли, когда ложатся, — точь-в-точь как подушечка, утыканная иголками.

Мех у них был вовсе не грубый. Какая роскошь погружать в него руки — и чем глубже, тем пышнее он был, переходя в густой молодой подшерсток. Курок, который до сих пор был светлым, к нашему удивлению, потемнел, покрывшись темной остевой шерстью.

Люди, как правило, неверно представляют себе облик волка. Мне известны лишь два художника — Олаус Мюри и Билл Берри, которые рисуют настоящих волков. Остальные рисуют мифических волков, кряжистых, со зверскими мордами.

Настоящие же волки сухопары и имеют неотразимо аристократический вид. А морды у них обезоруживающе милы.

Они поджары телом, гибки и изящны, как кошки. У них удлиненное туловище, высоко сидящее на длинных ногах. Ноги у них совсем не похожи на собачьи. Они «нервно» оплетены венами и мускулами («нервно» в данном случае синоним нервной энергии, живости, чувствительности). Собственно лапы тоже нервные, не простые чурки, как у большинства собак, а длиннопалые и широкие.

Передняя лапа Курка оставляла столь же длинный и почти столь же широкий след, как моя продолговатая ладонь.

Рядом с волком самая грациозная собака выглядит неуклюжей. Волки обладают гибкостью и подвижностью сочленений, которые утрачены собакой в результате многовекового разведения ее человеком. В движении тело волка переливается, прямо-таки течет. Даже при ходьбе его спина слегка извивается из стороны в сторону.

А как волки прыгают! Восходящим прыжком — прямо вверх, распушившись и перетекая всем телом вплоть до кончика хвоста. Прямо вниз. Это их обычная манера резвиться. Они прыгают вверх по диагонали, как бы возносясь на воздушном шаре, либо подскакивают вертикально, стоя торчком в воздухе, это их «наблюдательный прыжок». Они умеют прыгать вбок и назад. Они свертываются в воздухе клубком и венчают этот немыслимый трюк шикарной завитушкой — грудь к земле, лапы в стороны и неподражаемый, чисто волчий, молниеносный взлет головы. Головы у них тоже сухопарые и продолговатые.

Самая несобачья черта в волке — это его хвост. С помощью хвоста он бежит, думает, выражает свое настроение и даже повелевает. «Они бегают в равной мере и хвостом, и спиной», — заметил как-то Крис. Волчий хвост может плыть по воздуху, но никогда не стоит трубой и не свертывается колечком, как у ездовых собак.

Однажды мы видели, как Леди размышляла хвостом. Она стояла и рассматривала олений череп не то чтобы со страхом, а с какой-то живой настороженностью; ее хвост при этом крутился, как у озадаченной белки.

Чем выше у волка настроение, тем выше он держит хвост. Достаточно взглянуть на хвост волка, чтобы узнать, в каком расположении духа его хозяин. У радужно настроенного волка корень хвоста вытянут на дюйм горизонтально, затем хвост свободно падает вниз. Разговаривая с приунывшим волком, можно привести его хвост в это типичное положение. Волки удивительно восприимчивы к неподдельно веселому человеческому голосу.

Поскольку волки способны к полному дифференцированному расслаблению мышц, они трясут хвостом не совсем так, как собаки, хотя примерно в тех же случаях. Различие состоит в том, что волки приводят в движение лишь основание хвоста, тогда как средняя его часть остается пассивной и лениво вихляется в типично дельсартовской манере[5]. Таким образом, когда основание хвоста идет в одну сторону, его кончик идет в другую. Когда хвост не несет «эмоциональной нагрузки», он совершенно не напряжен и свободно свисает наподобие полотенца, подчиняясь лишь ветру и силе тяжести.

С другой стороны, волки используют хвост активно и осознанно, в качестве пятой лапы. Волк может ощутительно «потрепать» хвостом по спине бегущего рядом собрата. Аналогичный жест достигается и с помощью лап: они выбрасываются под прямым углом к исходному положению. Волк может положить не только переднюю, но и заднюю лапу на спину товарища, причем таким же сильным и свободным движением, как вы кладете руку. Он может сильно толкать назад передней лапой. Открыв дверь и проходя в нее, он отводит ее все дальше за себя, совсем так, как вы делаете это рукой.

Не похожа на собачью и его высокая, узкая грудь — высокая, если смотреть сбоку, узкая, если смотреть спереди, — такая же, как у лося. У взрослого волка— самца передние лапы могут быть поставлены уже, чем у щенка бульдога. Ни одному из восьми волков, которых мы в конечном счете знали, я не могла вложить ладонь в развилок лап, не заведя слегка пальцы один на другой.

Каждое утро мы с Крисом проделывали маленькую церемонию — ходили принимать утренний поклон от волчат. Мы настолько дорожили этим обрядом, что даже установили очередность; в отличие от собак волки не имеют обыкновения в любой момент лезть к вам с изъявлениями своих чувств.

Глядеть, как они здороваются с Крисом, было не менее приятно, чем здороваться с ними самой. Мне нравилось слышать его грубовато— подкупающий голос, когда он открывал ворота загона. «Как поживают мои малыши?» Волчата начинали приплясывать и кланяться, двигаясь вдоль ограды. «Ну разве они не прелесть, эти волчишки?»