Тропами карибу - [41]

Волчица остановилась: теперь пусть поработает волк. Некоторое время он преследовал олениху, но вскоре отказался от погони. Олениха продолжала бежать на север.

Мы все еще были уверены, что волки не останутся без завтрака, что олененок обречен. Глупыш вполне поспевал за самкой, но вел себя очень нерешительно. Он часто останавливался и оглядывался, теперь волки гнались за ним. Они сокращали дистанцию при каждом его зевке, пока он снова не припускал что есть силы. Неужели он не перестанет останавливаться и оглядываться? Наконец он все-таки догнал самку. Я вздохнула с облегчением.

Уж теперь— то он в безопасности, она выведет его из этих мест. Но не тут— то было! Это оказалась совсем другая самка! Олененок снова повернул и побежал в горы. Олениха продолжала мчаться вперед, словно ничего не заметив, — чужая.

Теперь настал наш черед. Бросив оленей, волки нерешительно потрусили в нашу сторону: мы были последнее, что еще осталось исследовать. Над краем пригорка показалась волчья голова, а затем и все тело. Волчица остановилась, разглядывая нас, потом двинулась к нам.

Не стану скрывать: у меня мурашки забегали по телу. Я, конечно, догадывалась, что эти волки боязливы не меньше Курка и Леди и бросятся бежать сломя голову при малейшем нашем движении. Но все равно мы испытывали трепет — веселый, восхитительный трепет оттого, что к нам подходят, нас наблюдают дикие волки.

Волчица повернула и сделала вокруг нас неполный круг. Тем временем самец тоже поднялся на пригорок и тоже обошел нас по кругу, но на более почтительном расстоянии, Затем — эффект сказок братьев Гримм — волк зевнул!

Широко, спокойно, роскошно, безразлично. Потом оба потрусили мелкой рысцой к водоразделу.

— Убедились, что мы не олени, — сказал Крис. — Не очень нас боятся, но полюбопытствовали.

Наконец — завтрак для нас с Крисом и для волчат.

— Я— то уж совсем решил: быть нашим волчишкам со свежим мясом, — ухмыльнулся Крис. С довольным видом он на певал себе что-то под нос, такая сказочная удача по части съемки ему подвалила.

— Ну конечно! Кто только не грабит работягу-волка! Мы взахлеб обменивались мнениями. Нам довелось видеть такое, что и во сне не приснится.

После этого как-то не верится рассказам так называемых старожилов, — сказал Крис. — О кровожадных волках, которые убивают ради забавы. Эти двое все утро работали до седьмого пота и ничего не добыли. Разве что несколько мышек вон там.

Они могли бы добыть олененка, — сказала я, — делай самец как следует свое дело.

Да, она взяла на себя всю беготню и давала ему блестящие возможности, — согласился Крис. — А он не сумел ими воспользоваться.

Это утро принесло нам ворох сюрпризов. Во-первых, мы узнали, как быстро волки определяют, что погоня бесполезна. Во— вторых, увидели самой природой устроенную «коробку скоростей» оленя и волка. По свидетельству естествоиспытателя Е. А. Китчина, в Соединенных Штатах был захронометрирован олень— самец, бежавший со скоростью сорок две мили в час. Какую бы скорость ни развивали северные олени, совершенно очевидно, что волкам за ними не угнаться. Впоследствии эскимосы из Анактувук-Пасс рассказывали нам, что «очень сильный волк» может иногда бежать «почти» так же быстро, как олень.

Но это, по их мнению, бывает исключительно редко.

И наконец, совершенно неожиданной для нас была скорость бега олененка.

Ему, вероятно, было всего месяца полтора— два от роду, но всякий раз, давая волкам немалого фору, он легко уходил, прямо-таки упархивал от них, как только напрягал все свои силенки.

А чего стоит уже одно это сказочно-гриммовское — волк, садящийся на землю и выжидающий, пока его добыча прохлаждается! Дано ли нам когда-нибудь объяснить это?

Со временем у Криса созрел ответ на давно волновавший нас вопрос: где зимовать? Но тут Энди, как нарочно, перестал прилетать. Я уже всерьез начала подумывать о том, не отправиться ли мне одной в Анактувук-Пасс, куда Энди раз в неделю завозил почту. Пойти обоим с волчатами значило рисковать потерять их. Меня смущало лишь одно: в тундре я чувствовала себя пленницей.

Прогулка в сто миль — сущий пустяк, но в тундре эти сто миль все равно что двести. К тому же пришлось бы идти с тяжелой ношей — теплый спальный мешок, запас продовольствия, топливо.

Но вот как-то вечером, когда внизу в проходе уже начала расти тень и мы хотели сесть ужинать, издалека послышался шум мотора. Самолет! Мы схватили каркасы и помчались к озеру.

Самолет стоял у берега на темной прозрачной воде. Энди, одетый по погоде к югу от хребта, зябко ежась, спустился на поплавок. Все это время он ждал нас в кабине.

— Вы небось думали, я забыл про вас? Вот решил наведаться, взглянуть, как вы живете— можете.

Он полетел с Крисом на север к озеру Тулиалек, где я жила одна в апреле. Когда они вернулись, решение было принято окончательно. Они обнаружили свежие следы оленей. Горючее, которое я принесла туда на своих плечах, было в целости и сохранности. Они видели там нескольких гризли.

Итак, зимуем на озере Тулиалек. Энди прилетит, как только выпадет свободное время, и доставит нас туда. Для переброски нашего лагеря потребуется сделать несколько рейсов.