Тропами горного Черноморья - [114]
Проводили величаво спокойный закат. Спешим вниз. Снова спугиваем турьи табуны, те же, что и на подъеме; в одном из них насчитываем двести голов. Уже в темноте добираемся до Османовой поляны... А наутро, покинув Чугушский лагерь, спускаемся тропой вдоль левого склона долины Ачипсе, высоко над ее руслом, которое нам уже так знакомо, пересекаем речку Туровую... На осыпях ее берегов выходят соленосные свиты. Чугушские туры постоянно спускаются сюда лизать "солонцы". Вот и при пас здесь "лечится" табунок в полтора десятка голов. Но что нам теперь полтора десятка, если наверху мы видели их сразу до двух сотен!
Под самой осыпью, под огромным вздыбленным скально-щебнистым откосом переходим речку Рудовую, чуть ниже слияния обоих ее отвершков. Совсем без труда минуем Выломанную балку. Вот и кордоны наблюдателей - верхний, нижний - в них мы уже как дома, в милой крестьянской обстановке, у гостеприимных хозяюшек. Во дворе копошащаяся детвора, поросята, котята...
С верхнего кордона заходим еще к одному "нарзану". Я читал об этом источнике еще у инженера Сергеева, который исследовал его в 1890-х годах. Инженер пришел сюда, в старочеркесское аулище Рых-Айя, с партией рабочих. Они очистили местность от травы, разредили лес, отделили минеральные воды от пресных. Источник давал сто двадцать ведер в сутки. На месте старого, еще не сгнившего колодца построили колодец-бассейн, увеличили приток до ста восьмидесяти восьми ведер...
5 октября 1899 года в глухое урочище пожаловали высокие персоны: министр земледелия и государственных имуществ Ермолов, гофмейстер императорского двора и главный "устроитель" Черноморского побережья Абаза, черноморский губернатор генерал-майор Тиханов и множество других. Священники отслужили молебен и освятили источник. После этого его целебные качества, равные достоинствам известной французской воды Виши, получали законную силу.
В завершение церемонии "открытия" Ермолов обещал "испросить высочайшего соизволения именовать источник Николаевским". Устроители Романовска надеялись, что источник с царским именем окажется бальнеологической базой курорта. Но и курорт и источник зачахли. Можно ли было, тем не менее, краснополянским краеведам не посетить этого места?
Несколько сотен метров, путь мимо огромного камня, на котором укоренилось крупное дерево, и вот среди дремучего леса у самой тропы видны остатки сооружений: кирпичный бассейн с застойной, едва сочащейся водой. На вкус - приятная, кисловатая, слегка газированная. Часть вод уходит мимо бассейна и сочится по склонам; кругом сыро и грязно, много ржавых натеков. Грязь, замешанная на минеральной воде.
Сейчас вода сочится так слабо, что никак не обнадеживает в качестве "главной бальнеологической базы курорта".
СТУПЕНИ НАУКИ
В Красной Поляне по-прежнему люблю беседовать с туристами - теперь такие беседы стали проводить по вечерам под открытым небом у большого костра (для пущей романтичности!). Забавно, что мне все труднее вести их. Как просто было, когда сам знал только про Ачишхо с Аибгой да один маршрут на Псеашхо - доза, вполне понятная и посильная туристам: они слушали об этом, как о реально осуществимом; многие приезжали следующим летом и действительно выполняли такую программу экскурсий. Маршрут Кардывач - Рица венчал все...
А теперь - как было не рассказать о Кардывачском узле с Лоюбом и Синеоким, об Ацетукских озерах и главном маршруте через заповедник? Но для туристов это было уже перегрузкой. Они начинали сомневаться в осуществимости таких восхождений, и я чувствовал, что верили мне меньше, чем раньше,трудно было представить нашу тройку в роли этаких летучих голландцев, носящихся по десяткам вершин, словно на крыльях.
"Летающие по вершинам..." Такой комплимент отпустила нам одна восторженная туристка. Как легко произносится эта красиво звучащая фраза... А передашь ли людям, что все наши Чугуши и Кардывачи, что каждая побежденная вершина - результат большого труда и напряжения, итог сотен медленных - шаг за шагом - подъемов, долгих часов одышки и сердцебиений (иногда за плечами полуторапудовый рюкзак - никакой темп, никакие частые передышки не спасут от перенапряжения сердца). Передашь ли, что это многие десятки люто холодных ночей под искристыми звездами, что это сбор топлива, раздувание костров, варка крутых каш и густых супов, забивание кольев и натягивание палаток в часы, о которых в пути думалось, как о часах отдыха? В сумме - это месяцы в облачном тумане, в мокрых травах, под дождем, с промокшими ногами, зачастую в разбитой обуви. Но это неизбежная и совсем не страшная плата за наслаждение главным. Повторяющиеся неприятности мысленно выносишь "за скобку", как общий множитель в алгебре, и забываешь, перестаешь о них рассказывать. Зато именно этим куплено право говорить о десятках покоренных вершин, сознавать, что кристаллизуются все более полные знания о природе, о рельефе исследуемого района
Кристаллизуются... То ли это слово? У процесса исследования и познания местности оказалось немало своих логических этапов, последовательных ступеней. Похоже было на долгое восхождение с ошибками, зигзагами, возвращениями, поисками пути. Первой ступенью изучения было в сущности лишь отыскание различных деталей известных из учебников, опознавание этих явлений в природе.
Побывать на Цейлоне, поехать на Цейлон… Еще так это звучало, как что-то нереально далекое, недостижимое. Но с 1948 г., после того как Цейлон сбросил колониальное иго, рухнул вековой барьер, ограждавший этот остров от нашей страны. Советско-цейлонские отношения быстро стали теплыми и дружественными. Весной и летом 1957 года в СССР побывало несколько групп цейлонских граждан, в их числе члены туристского клуба учителей. В ответ на этот визит группа советских учителей и научных, работников в 1958 г.
«Семидесятый меридиан» — книга о современном Пакистане. В. Пакаряков несколько лет работал в стране собственным корреспондентом газеты «Известия» и был очевидцем бурных событий, происходивших в Пакистане в конце 60-х — начале 70-х годов. В очерках он рассказывает о путешествиях, встречах с людьми, исторических памятниках, традициях. Репортажи повествуют о политической жизни страны.
Адольф Гофмейстер, известный чешский художник-карикатурист и писатель, побывал в Египте в 1956 году, когда с неумолимой быстротой назревал Суэцкий кризис и внимание всего мира было приковано к Египту — стране древней культуры, в которой нарастало мощное антиколониальное движение. Наблюдательного художника из социалистической Чехословакии все здесь живо волновало: борьба народа за независимость и самобытность египетской культуры, древняя история и поэтический нильский пейзаж. В результате этой поездки А. Гофмейстер «написал и нарисовал» свой увлекательный «путевой репортаж о новой молодости древнейшей культуры мира». //b-ok.as.
Автор, фотокорреспондент из ГДР, рассказывает о своей поездке в Сьерра-Леоне, молодую развивающуюся страну в Западной Африке. Он описывает свои встречи с людьми, природу страны, обычаи и нравы ее жителей.
В книге журналиста-международника из ГДР Карла-Хайнца Бохова не только рассказывается о многовековых поисках истоков Нила, но описываются также прилегающие к нему страны (Руанда, Бурунди, Твизания, Уганда, Судан, Эфиопия), их природа и население. Много места и внимания уделено политической обстановке в этом регионе, экономической эксплуатации его капиталистическими державами, работорговле, борьбе капиталистических стран за политическое влияние в Северо-Восточной Африке.
Эта книга, написанная известным шведским этнографом Бенгтом Даниельссоном и его женой, посвящена борьбе полинезийцев за самостоятельность, против губительных испытаний Францией атомной бомбы на островах Океании. Основана как на личных многолетних наблюдениях авторов, так и на тщательном изучении документов. Перевод дается с некоторыми сокращениями.
Жан-Кристоф Рюфен, писатель, врач, дипломат, член Французской академии, в настоящей книге вспоминает, как он ходил паломником к мощам апостола Иакова в испанский город Сантьяго-де-Компостела. Рюфен прошел пешком более восьмисот километров через Страну Басков, вдоль морского побережья по провинции Кантабрия, миновал поля и горы Астурии и Галисии. В своих путевых заметках он рассказывает, что видел и пережил за долгие недели пути: здесь и описания природы, и уличные сценки, и характеристики спутников автора, и философские размышления.